Книга Черные крылья, страница 176 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– А Егор Качалов, он остался в городе? Не знаете, Вера с ним общается? – Опер с интересом слушал старого водителя.

Дядя Коля кивнул охотно:

– Вернулся, все в городе наживутся по молодости – и потом назад в родной край. Так уж, наверное, заведено. Сам не видел его в своем автобусе, а бабки наши говорят, что поселился он в бабкином доме недавно. Заматерел, возмужал, бизнесом каким-то занимается. Егора я лично и не видел ни разу с той поры, наверное, сейчас и не признаю. – Пожилой шофер тихо рассмеялся. – Тридцать лет прошло. Он уже давно не мальчишка, а я так вообще старая развалина. Давно на кладбище должен быть, а все мотаюсь, катаюсь на таком же вот старье, как сам.

Лев поднялся на ноги:

– Да вы что, дядь Коль, живите еще сто лет, для всех же радость только. Спасибо вам, что поговорили со мной. Давайте я вас подкину до дому.

Старик с охотой откликнулся, в салоне он с удовольствием принялся рассматривать рычажки и кнопки иномарки, восторгаясь и охая словно ребенок.

Перед тем, как распрощаться, он объяснил, где находится старый дом Качалова:

– Рядом с коттеджами, за лесочком. Там старые дачи, вот с самого краю его дом. Раньше примечали его по крыше голубой, а сейчас не знаю, может, новый хозяин перекроил все на свой лад.

После встречи с пожилым шофером Гурову вдруг стало легче. Эта история будто помогла ему увидеть все по-новому. Жизнь своего друга и его жены, ведь Василий никогда не делился с ним историей своей любви и не рассказывал о той боли, которую довелось пережить Вере. Теперь он понимал, что хотел объяснить Василий в тот вечер Валентине Барсуковой. Видимо, смерть ребенка сказалась на здоровье Веры, и то, что у нее не было больше детей, стало страшной трагедией и для женщины. Но Вася, как любящий муж, не упрекал ее, наоборот, поддерживал и защищал от страшной правды, которую так жаждала обнародовать Валентина.

И еще его удивило, что Егор Качалов по-прежнему общался с бывшей женой, судя по списку для вечеринки. Но все же отказался от визита. Конечно, Вере он выдал очевидную и логичную вполне причину – отъезд. Но после рассказа старика опер решил все-таки наведаться к Качалову и уже лично услышать ответ.

За размышлениями Лев и не заметил, как добрался снова до развилки, где дорога уходила к коттеджной части поселка. Но он мгновенно почувствовал, как дорога стала другой – гладкий асфальт бережно подхватил автомобиль, а фонари стали вспыхивать по траектории его движения, чтобы подсветить серую ленту. На КПП опер предъявил служебное удостоверение, дежурные вписали его в журнал, а он в это время вдруг крепко задумался. Никто посторонний не мог попасть сюда без фиксации на камерах на въезде. Надо запросить записи с камер в день смерти Василия. Может быть, приезжал какой-то посетитель или запоздавший гость, которого на вечеринке не увидели. Приехал, убил, уехал… Он сразу же попросил охрану:

– Могу проглядеть журнал посетителей?

Молодой парнишка, который вписывал его данные, перевел вопросительный взгляд на усатого пожилого напарника. И после его одобрительного кивка подвинул поближе толстую тетрадь. Гуров пролистал строгие линейки: номера автомобилей, фамилии, имена, названия компаний и адрес – куда приехал гость. Конечно, в нужную дату два листа были исписаны данными участников вечеринки Терехиных, к листу прикреплена распечатка, которую Лев уже видел, – список гостей, который составляла Вера Терехина. Правда, уже откорректированный, с семейством Барсуковых.