Книга Памятка убийцы, страница 127 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– По воспоминаниям коллег, Алексей Анатольевич был харизматичным интеллектуалом. Принципиальным, порядочным и требовательным. Думаете, Папка пришла в подвал, потому что он связан с местом его гибели?

– Она наверняка накопала про «Отроков во вселенной» больше тебя. Умение работать с информацией – ее дар. И хлеб. Продолжай искать следы Соколовой, Грецева, Полетучей, Слепокурова, Рюмина и Тевса. Сходи на факультет. Может, еще кто-то помнит их или фотографии есть.

– Будем на связи.

– Куда ж я денусь?

* * *

Машина Крячко остановилась на просторной парковке перед трехэтажным загородным коттеджем, напоминающим окруженный извилистыми дорожками, цветочными зарослями и акациями ледяной дворец. Белый камень, из которого он был сложен, сверкал на солнце, споря с неприступным блеском панорамных окон и застекленной беседки, увитой величественным чугунным литьем. Гул с вертолетной площадки возвестил о чьем-то прибытии, и сыщики решили не спешить с появлением на сцене, а дошли до волейбольной площадки на песке у густого леса и спустились к причалу из благородной лиственницы, где качался на волнах двухэтажный катер «Ольга», на борту которого сушился микроскопический, сверкающий розово-золотыми пайетками купальник.

– Даже этот кусочек тряпочки, – вздохнул Крячко, чья душа, Гуров знал, уже изнылась по отпуску, – здесь золотой.

У их ног тихонько плескался один из притоков Клязьмы, река Воря. Справа на берегу пустела футбольная площадка, слева – мангальная зона. Детский уголок в стиле My Little Pony с леденцовой каруселью, где кружились мультяшные лошадки, грустил без маленькой хозяйки рядом с ее личной водной горкой, под которой плавали круг в виде пончика и надувной матрас, похожий на завернутый в фольгу шоколад.

– И чего здесь только нет, Лев, – тихо сказал Крячко.

– Совести, – просто ответил Гуров. – И скромности.

– Да уж, – протянул Крячко, заметив идущую от вертолетной площадки женщину с огненно-рыжими волосами, в костюме пилота, в которой приятели без труда узнали Ольгу. Лицо госпожи Валиводзь уже лет десять как не сходило со страниц светской хроники. Она даже участвовала в приключенческом телешоу «Форт Боярд», где открывала сундуки со змеями и билась над загадкой старца Фура, чтобы заработать денег для своего благотворительного фонда «Волк и заяц». Его маленьким подопечным делали уранопластику и хейлопластику в лучших иранских клиниках, помогая исправить волчью пасть и заячью губу.

– Наши люди в булочную на вертолете не ездят, – съехидничал Крячко.

– Вступаем в битву с давним классовым врагом! – фыркнул в ответ Гуров.

Друзья молча двинулись к особняку. Возведенный по уникальному проекту шведского архитектора-эксцентрика Густава Бьернстранда, который вдохновлялся заснеженным теремом из поразившей его в детстве киносказки Александра Роу «Морозко», особняк четы Валиводзь представлял собой сложный фьюжен традиций русского деревянного зодчества и архитектуры скандинавского модерна, увенчанный остроконечной крышей-кокошником, словно срисованной с иллюстраций к сказкам, которые делали Виктор Васнецов и Иван Билибин.

Идя за прислугой внутрь, Гуров отметил, что их ведут через кремовую прихожую, полутемную дизайнерскую гостиную с фонтаном и невероятным двойным светом, мимо викторианской сигарной комнаты и просторного кабинета с изящным столом, несколькими пушистыми молочными креслами и тахтой цвета капучино к лестнице на второй этаж, где располагалась спальная зона. Где госпожа Валиводзь собиралась принимать их? В гардеробной? Сауне? Потея на тренажере перед массажем горячими камнями? Пытаясь расслабиться на занятии по йоге с личным инструктором и вещая в позе павлина?