Книга Памятка убийцы, страница 165 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Она сплела загорелые руки перед собой:

– Мне ничего об этом не известно.

– Его охотничьи угодья – закрытые помещения. Чтобы справиться с жертвами, он использует одурманивающие вещества, – не отступал Банин.

– Я не общалась с Юлей после ее отъезда…

– Однако, – вступил Глеб, – в ее записях говорится о сокурснице, которую она, как и Моруа одну из своих знаменитых героинь, называет «великой актрисой». Эту девушку…

– Послушайте, молодые люди! – Соколова, тяжело дыша, выставила вперед руки. – Я не знаю и не хочу знать, что с ней произошло. Слышите меня? Меня это не касается.

– Юлия пишет, – продолжал Глеб, проигнорировав ее слова, – что некий однокурсник позвал эту девушку на пикник в «Волжские Дали», где опоил и надругался над ней.

– Зачем мне все эти ужасы?! Я живу за тридевять земель.

– Дина Яковлевна, – мягко сказал Банин, – куда бы мы ни сбегали, нас ждут прежние дни недели.

Она закрыла руками голову.

– …и воспоминание о том, – тихо добавил Глеб, – каково было снимать скотч с волос.

Соколова зарыдала, и, когда ее лицо вновь появилось в кадре, оно выглядело постаревшим, губы – тонкими, а взгляд – горьким.

– У вас есть фото того, что он сделал с Юлей? Я хочу посмотреть.

Когда экран, подобно сказочному зеркалу, раскололся на две половины – живую и мертвую, – она прижала руки ко рту, словно сдерживая крик. И наконец выдавила из себя:

– Я никому не сказала о том, что случилось, даже маме. И так боялась его, что даже на свадьбе, где он ухмылялся, сидя напротив меня, не подала виду. А потом каждый миг надеялась, что он умер. Себя тоже убить хотелось.

Глеб помотал головой:

– После Юлии он убил в подвале в двух шагах от Волжской мою невесту.

– Лиза была выдающимся программистом и боролась против сексуального рабства детей и женщин, – добавил Банин.

– Пожалуйста, – тихо сказал Глеб, – расскажите, что сделал и где может скрываться Тевс.

– Максим? – не поняла Соколова. – Вы считаете, что на последнем курсе психфака меня изнасиловал Максим Тевс?

Молодые люди кивнули.

– Да нет же! Меня позвал, чтобы обсудить статью в престижном ваковском сборнике, всеми обожаемая звезда курса Егор Слепокуров! И в наказании Чокер тоже принимал участие он! Мои информанты об этом говорили! Что уж он там сделал, чтобы запугать Макса, заставить его опубликовать все это в четверг, а потом уехать на войну, один бог ведает. Но чудовище, которого я боялась все эти годы, – Егор Слепокуров!..

* * *

Озеркина выходила из комнаты, чтобы принять звонок редактора («Извините, у меня тоже служба!»), и Гуров прочел все сообщения от Назарова и Озеркина с Баниным, ответив последним: «Проверьте список убитых, составленный Юлией. Сопоставьте места преступлений со списком, куда Слепокуров, учась в Самаре и в Саратове, ездил на конференции».

– Почему Глеб учился на юриста в Саратове, если вы приезжали в Пристанное из Москвы только на лето? – задал он вопрос, когда Любовь Евгеньевна вновь появилась в комнате и устроилась в кресле напротив него.

– Мне назло, – твердо заявила Озеркина. – Чтобы опозорить меня перед друзьями, чьи сыновья и дочери поступали не ниже Вышки. Ну и чтобы потрепать знаменитой матери нервы. Он знал, что у меня здесь послушание для всей семьи, и обещал меняться со мной местами: проводить учебный год здесь, а июль и август – в столице.