Книга Памятка убийцы, страница 162 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Могилы самоубийц?

– Да. Древним русичам разрешалось приходить на них редко. И в те дни, когда матери и жены наконец обнимали камни, могильные плиты раскалялись от накопленных слез. – Озеркина провела руками по щекам, будто стирая влагу. – Мой сын Глеб, которого вы изволили упомянуть, так меня ненавидит, что даже не считает святотатством поступок Искры. Он рассматривает ее добровольный уход из жизни как очередное проявление беспрекословного подчинения материнской воле. С ним, впрочем, солидарен батюшка Хрисанф. Крестный отец моих детей, между прочим. Он уже тогда здесь служил.

– И жил в доме по соседству?

– Да. В селе его любят. Вы не возражаете, – она кивнула на окно, – если я отлучусь? – Гуров увидел, как через маленькую калитку в заборе между участком Озеркиной и церковью вошла полноватая круглолицая женщина в просторном васильковом сарафане до пят и голубой газовой косынке, из-под которой выбилась выгоревшая до цвета льна, подернутая сединой прядь. Гостья вела за руки мальчика и девочку лет восьми.

– Это матушка Валентина. У священника многодетная семья, и жена иногда заходит за сладостями для них. Ольга наверняка оставила пакет, – Любовь Евгеньевна смущенно улыбнулась, – полный мармелада, домашнего печенья, яблочной пастилы.

Она легко поднялась и вышла в кухню. Вскоре Гуров увидел ее на улице с большими пакетами, в которые дети постеснялись заглянуть. «Какие воспитанные!» – подумал Гуров. Где-то в глубине дома лениво забили часы.

* * *

Олег Назаров с интересом наблюдал за близнецами Береговыми. Каждая из сестер неотступно кружила над аккуратно сложенными останками Грецева и Рюмина, будто танцуя с приглянувшимся костяным кавалером на загробном балу.

– У Радомира Ярополковича Грецева, – наговаривала в диктофон на телефоне Лиля, – сильно раздроблены пояс и свободная часть нижней конечности. Видны следы симметричных порезов тазовых костей, бедер и голеней. Наибольшее количество травм локализовано в области подвздошной, седалищной и лобковой костей. Бедренная кость и надколенник пострадали в значительно меньшей степени.

– Он действительно скончался от ударов винта по ногам? – Назаров встал рядом с ней.

– Точнее, – кивнула Лиля, – у него есть травмы, подтверждающие официальную версию событий. Грецеву перемолотило ноги винтом лодочного мотора. Другой вопрос: кто и зачем его включил?

– Здесь, – вступила в разговор Леля, – схожая история. У Ивана Константиновича Рюмина сильно раздроблены грудная клетка и свободная часть верхней конечности. Видны следы симметричных порезов в области ребер, грудины и правого плеча. Наибольшее количество травм локализовано в области плечевой кости и предплечья. Локтевая и лучевая кости пострадали в значительно меньшей степени.

– То есть?

– То есть создается впечатление, что он бросился на помощь другу, попытался оттолкнуть от него мотор и повредил руку, плечо и грудь.

– А почему сначала не выключить прибор?

– В стрессе люди часто действуют алогично, – пожала плечами Леля. – Но хороший вопрос.

– Думаю, ответ практически написан у него на ноге. – Лиля указала на заднюю часть малоберцовой кости Грецева. – Здесь колотая рана, полученная в тот же день. Нанесена острым предметом. Вероятно, ножом.

– То есть кто-то, – Олег впервые почувствовал воодушевление от происходящего, – подплыл к свесившему с лодки ноги Грецеву, которого разморило на носу лодки, пока приятель чинил мотор?