Книга Скромная жертва, страница 35 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Леля задрала штанины жертвы, внимательно осмотрев икры и щиколотки над бордовыми туфлями со стоптанными каблуками.

– Ну-ка, ну-ка!.. – Она ловко подцепила что-то пинцетом над стопой и аккуратно подтянула, вращая вокруг оси. – Оп-ля!.. Ну, привет!

Окружившие ее коллеги увидели в лапках инструмента что-то маленькое и серое.

– Какое-то насекомое? – вооруженный дихлофосом Озеркин торчал в окне.

– Не насекомое, а паукообразное, – восхищенно произнесла Леля. – Превосходный экземпляр Ixodes ricinus. Более известный как собачий или европейский лесной клещ. А этим, – она кивнул на «Раптор», – себя ороси.

Ее сестра тоже склонилась над находкой с благоговением:

– Окрас серый, а не красно-коричневый. Тело в десятки раз увеличено. Значит, особь сыта.

Она завороженно улыбнулась:

– Покровы задней части самок этого вида эластичны и вмещают в сотни раз больше крови по сравнению с весом голодного клеща.

Эксперт следственной группы, устроившийся перекусить на лавке неподалеку, скривился и отложил шаурму.

Лиля подняла глаза на Крячко:

– Судя по диаметру, клещ впился утром, часов десять назад.

– Спасибо, дядя Коля Дроздов, – Озеркин брызнул из дихлофоса в летящую осу, – за раскрытое дело и наше счастливое детство. Сотрудницу картинной галереи убил клещ. Расходимся!

– Клещ только помог убийце застать жертву врасплох, – голос Банина доносился со стороны ухоженной клумбы с желтыми тюльпанами.

– Соучастник, значит?

– Клещи, – не обращая внимания на Озеркина, продолжал Банин, – обычно попадают на человека с травы.

Гуров был готов спорить: удивленные близнецы впервые встретили мужчину, который с такой легкостью говорил о том, что их привлекало. К сожалению, эта реакция не укрылась и от Юдина с Назаровым.

– Клумба взрыхлена. На траве у дорожки инструменты, вырванные сорняки, – он поднял брошенную в траве тяпку. – Жертва начала утро с садоводства. Пока полола, паразит заполз на ногу. Свалова его заметила. Видимо, когда застегивала, – он кивнул на сношенные туфли, – эти старомодные ремешки.

– Дальше, – Леля улыбнулась ему, – жертва попыталась вытащить клеща, применив испытанное народное средство.

– Залила членистоногое подогретым подсолнечным маслом, – Лиля указала на ложку, найденную Озеркиным.

– Как это проясняет ситуацию с убийством? – Гурову начинало нравиться преподавание. К своему стыду, он бы не догадался про ложку с подсолнечным маслом, а танатолог в морге, скорее всего, даже не стал бы упоминать в отчете, что на жертве был клещ.

– Убийца появился в тот момент, – откликнулась Папка, – когда она его, мягко говоря, не ждала. Ей угрожала природная опасность, и мозг был занят тем, как с ней справиться. Появление гостя в этот момент наверняка заставило ее растеряться.

– А если визит был запланированным?

– Вряд ли. Иначе хозяйка не возилась бы в саду до последнего, едва успев принять душ. И заметила бы это чудо природы до того, как облачилась в деловой костюм.

– Может, жертва была рассеянной?

– Вот уж нет! – Назаров вошел в гостиную, где уже рылся Озеркин. – Здесь полный ящик ежедневников. И все страницы заполнены: где, какие лекции, группы, организация квизов, детских праздников, квестов. Должно быть, она неплохо зарабатывала в галерее.

– Логично для дамы с претензиями, – в голосе Озеркина послышалось презрение. Гуров слышал такое много раз от детей успешных и жестоких родителей. От взрослых, выросших за фасадом идеальной семьи духовных интеллектуалов с улыбкой на изготовку на случай визита любопытной соседки с елейным вопросом, почему их сын или дочь не гуляют во дворе, пока те залечивают полученные накануне за тройку по математике синяки. По своему опыту он знал, что задавать вопросы сейчас не нужно. Живущая прошлым жертва сама ищет, на что натолкнуться взглядом, чтобы заговорить.