Книга Сам себе приговор, страница 161 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Ого! Ничего себе. Золотой ребенок получился бы, – удивился Углов. – Так, может, Тарасов нанял кого-нибудь, чтобы убрать надоевшую ему жену, а дочку спрятал до поры до времени, чтобы, значит, правдоподобней звучало, что жена от него якобы сбежала?

– Я тоже об этом думал и даже попросил Юру Чижова узнать о связях Тарасова. Юру мне завтра надо будет вернуть. Орлов мне его только на два дня выдал, чуть ли не под расписку. Но он и сам вдруг этим делом заинтересовался, а поэтому сказал, что будет параллельно, в свободное время, добывать все необходимые сведения, – ответил Гуров и снова ненадолго задумался. – Хотя у меня есть некоторые сомнения по поводу этой версии.

– Если Калинка подрезала сумочку у Тарасовой, то в сумочке наверняка были не только документы и телефон, но и все ее карточки и наличка, – рассудил Углов.

– Не обязательно. Сейчас у современных женщин вполне может быть при себе не одна, а несколько сумочек. Скорее всего, у Тарасовой их тоже было две, или, может, она держала карты и наличку отдельно, где-то в другом месте. Что весьма разумно с ее стороны. Я запрашивал банки, в которых у нее были открыты счета, и мне сказали, что заявлений о блокировке средств в результате кражи карточек к ним не поступало. Завтра думаю уговорить следователя подать запросы в филиалы Сбербанка и «Тинькофф», нужно узнать, сколько у Тарасовой на счету, и снимала ли она деньги, и если да, то какую сумму и когда.

– По машине, на которой она уехала, ничего нового нет?

– По машине пока нет сведений. Но надеюсь, что завтра уже что-то появится. Мне обещали, как только она найдется, дать знать.

Углов встал и, потянувшись, проговорил, явно намекая Гурову на свою занятость:

– День сегодня какой-то чумной. Время уже седьмой час, а у меня еще дел невпроворот с этим Витютневым. Завтра с утра нужно везти его к следователю, а у меня еще ничего не готово. Кстати, Юркова, этого дружка Барковой, я на завтра вызвал на допрос. Спасибо, Лева, за подсказку.

– Какую подсказку? – Лев Иванович, который уже собирался выходить из кабинета, остановился. Он, если честно, совершенно забыл и о Юркове, и о его связи с Барковой.

– Ну ты же сам в записке напомнил мне опять, что Юрков может быть подельником Калинки, и его следовало бы проверить.

– Хм, – задумался Гуров, припоминая, писал ли он записку Углову или нет. Вспомнил, что не писал, но имел такой разговор с Юрой. А потому предположил: – Наверное, записку Юрка Чижов передал. Дежурный тебе ее вручил?

– Дежурный, – кивнул Илья Викторович. – Она без подписи была, я и подумал, что это ты оставил. Но не важно. Это предположение ты еще утром в разговоре со мной сделал, значит, можно считать, что от тебя записка.

Лев Иванович возражать не стал и, распрощавшись с Угловым, вышел. Домой ему ехать не хотелось. Что ему там делать одному в пустой квартире? Даже своими мыслями поделиться не с кем – Мария на гастролях. Он бы позвонил Крячко и с ним обсудил обстоятельства и подробности дела об исчезновении Тарасовой, но Станиславу сейчас явно было не до переживаний Гурова. В отпуске – кому же хочется заморачиваться с работой? В отпуске, а тем более, если проводишь его в Турции, положено отдыхать и наслаждаться теплой погодой, морем, вкусными блюдами и…

Гуров не успел додумать, чем там еще может наслаждаться Станислав с женой, как раздался телефонный звонок. Звонил Гурову знакомый гаишник Женя.