Книга Сам себе приговор, страница 160 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Хорошо, я поговорю с ребятами, пусть попробуют узнать, не появлялась ли Калинка в этот период времени на камерах в городе. Но на эту работу, сам понимаешь, нужно время. У тебя есть какие-то зацепки или мысли по поводу, куда могла пропасть женщина с ребенком? Все-таки странно, что она так неожиданно рванула от мужа.

– Реальных зацепок пока нет, а вот мысли по этому поводу есть. Сегодня Юра Чижов снова поговорил с сестрой Светланы Тарасовой – Галиной, и она вспомнила, что несколько раз видела на руках, груди и шее старшей сестры синяки. Когда она спросила, откуда взялось такое украшение, та ответила, что синяки появились от удара о стол и об косяк после неловкого падения. И это на шее-то? Наверняка муж Светланы Владимировны не раз показывал, кто в доме хозяин. И еще. Когда разговор зашел об отношении Тарасова к дочери, то Галина сначала не хотела ничего говорить, ссылаясь только на свои предположения и наблюдения, но потом все-таки сказала, что Соню Эдуард Никитович просто терпеть не мог. Девочка, по словам Галины, боялась отца, при нем замыкалась и становилась тише воды и ниже травы, хотя сама по себе она весьма общительный и подвижный ребенок.

– Он и ее бил? – нахмурился Углов.

Оперативник сам вырастил четырех пацанов, и за все время, пока они росли, он ни разу их даже пальцем не тронул, воспитывал больше нравоучениями и собственным примером. И вообще Углов слыл ярым противником физического наказания детей, считая, что такими методами можно только испортить ребенка – сделать его или озлобленным подлецом, или трусом.

– Бить, может, и не бил, – насупившись, ответил Лев Иванович, – но если Соня была свидетелем насилия отца над матерью, то такое поведение для девочки в присутствии отца будет вполне естественным. Галина Коваль в последние годы редко приходила домой к сестре, и то только тогда, когда Эдуард Никитович был в командировке или на работе. Светлана не хотела, чтобы ее муж знал, что она общается с сестрой и матерью, поэтому они если и встречались, то в основном не на квартире Тарасовых. Так что наблюдать часто поведение племянницы Галина не могла.

Гуров помолчал, раздумывая, потом добавил:

– Светлана, по словам матери, хотя и перестала ходить с ними в церковь, но была человеком верующим и старалась не жаловаться на свои сложности в отношениях с мужем и была против развода с ним. Но, по всей видимости, у нее закончилось терпение. Возможно, что Тарасов стал обижать не только ее, но и Соню. Что и стало последней каплей.

– Но почему она сбежала, а не подала на развод? – задал Углов вопрос, который все время задавал себе и Лев Иванович.

– Не удивлюсь, если бы оказалось, что Тарасов намеренно удерживал Светлану и дочку возле себя. Дело в том, что у Светланы были неплохие денежные накопления, плюс приличная сумма на счету у Сони, а еще – страховка Светланы в негосударственном фонде. Я уже узнал об этой страховке. В случае смерти матери Соня, как указанная в договоре единственная наследница, получила бы два миллиона. То есть эти деньги были бы переведены, опять же, на счет Сони. Вместе с деньгами, полученными от продажи двухкомнатной квартиры отца, которые Светлана также положила на счет дочери, получалась бы довольно-таки кругленькая сумма в двадцать миллионов рублей.