Книга Сам себе приговор, страница 157 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– А почему вы столько ждали, чтобы позвонить?

– А вам какая на фиг разница? – грубо ответил Тарасов вопросом на вопрос. – Когда захотел, тогда и позвонил.

– Скажите, Эдуард Никитович, зачем вы сейчас мне врете? – Гуров с презрением посмотрел на холеное лицо тренера. – Вы ведь ни разу за все эти три недели – с тех пор, как жена от вас ушла – не позвонили ей.

– Какого…

Тарасов хотел было что-то сказать, но Лев Иванович покачал головой, останавливая его.

– Мы запросили распечатку с ваших сим-карт. У вас ведь их две? Ни с одного из зарегистрированных на вас номеров не было звонков на номер вашей жены.

– Я звонил Соне, – нахмурившись, ответил Эдуард Никитович.

Гуров достал распечатки из папки, которую принес с собой, и, найдя нужную, протянул ее и ручку Тарасову.

– Отметьте мне номер вашей дочери.

Тарасов, хотя и недовольный просьбой Гурова, взял из рук листок и ручку и, обозначив нужное, вернул все обратно, ехидно сказав:

– Посмотрите теперь на дату звонков. Там ясно видно, что я пытался дозвониться, а Соня мне так и не ответила. Светлане же я намеренно не звонил, давая ей понять, что она меня теперь, после ее такого поступка, мало интересует.

– А раньше она интересовала вас больше? – не удержался от ухмылки Лев Иванович.

Он по опыту знал, что такой вопрос вполне может вызвать собеседника на откровенность, а ему очень нужно было узнать об истинных отношениях Тарасова с женой.

– Когда-то она интересовала меня больше…

Тарасов явно не хотел откровенничать с Гуровым о своей личной жизни.

– Наверняка, раз вы женились на ней. Вы вместе учились в одной школе, насколько я знаю?

– Елена Алексеевна уже доложила, – ухмыльнулся Тарасов. – Да, мы дружили со Светой со школы. Тогда она была более независимой и вменяемой.

– Что значит – вменяемой? – зацепился за слово Лев Иванович.

– Это значит, что когда-то она вполне адекватно оценивала нашу с ней совместную жизнь, – ответил Эдуард Никитович. – Я человек консервативных взглядов на семейную жизнь и считаю, что женщина должна во всем соглашаться с мужем и ставить его в своей жизни на первое место.

– Прямо-таки во всем соглашаться? – с сомнением переспросил Лев Иванович.

– Да. Я считаю, что у женщин не должно быть своего мнения. Когда она выходит замуж, она всю себя посвящает мужу и семье. Муж для жены должен быть полнейшим и непререкаемым авторитетом.

«И этот тип еще говорит, что Коваль – сектантки. Я на месте его жены уже давно бы сбежал от такого тирана», – невольно подумал Лев Иванович, а вслух поинтересовался:

– И что, своего мнения у жены совсем не должно быть?

– Пусть оно у нее будет, но держит она его при себе, – усмехнулся Тарасов.

– Вам не кажется такое мнение тоталитаризмом с вашей стороны по отношению к Светлане?

– Это нормальные патриархальные семейные отношения, присущие русской культуре. Я терпеть не могу феминисток, – последние слова Тарасов, судя по всему, добавил для пущей убедительности. Вот только кого он хотел убедить – себя или Гурова, было непонятно. Лев Иванович, во всяком случае, этого не понял.

– Хорошо, – Гуров отвернулся от Тарасова и посмотрел в сторону окна. – Оставим рассуждения о том, какой должна быть семейная жизнь, и вернемся к Светлане и Соне. Вы можете мне сказать, было ли для вас неожиданностью то, что жена решила от вас уехать, или были какие-то предпосылки для ее поступка?