Книга Сам себе приговор, страница 91 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Словно прочитав его мысли, на связь вышел Стас. Гуров как раз остановился на красном сигнале светофора и мог ответить на звонок.

– Ты где? – нетерпеливо спросил он.

– Уже еду. Буду минут через…

Навигатор тут же услужливо сообщил о двух автомобильных пробках.

– Через двадцать минут, где-то так, – сказал Гуров.

– Готовься. На даче у знакомой Панкова, где его и взяли, обнаружили человеческие останки. А еще прокуратура нам опять подбросила подарок. Угадай, что на этот раз?

Загорелся зеленый. «Форд» Гурова медленно тронулся с места.

– Удиви меня.

– Матушка убитого Саши Мальцева требует возобновить расследование обстоятельств гибели своего первого мужа, – объявил Стас.

Гуров опешил.

– Он же в 90-х погиб в аварии. Какие ей еще нужны обстоятельства?

– Ну, он же в ОПГ трудился. А дважды вдова уверена, что аварию подстроили враги. Утверждает, что нашла неопровержимые доказательства.

– Да еду я.

– Давай, я уже на месте, – закончил Стас и отключился.

Гуров вздохнул. Минуту назад у него было приподнятое настроение. Скоро Новый год, в конце концов. Наивный. Он-то решил, что в этом деле поставлена точка. Оказалось, что многоточие.

– М-да, – прошептал Гуров и вдавил педаль газа в пол.

– Может, мы все-таки на такси доедем? Посмотри, какой ливень шпарит. А еще и ветер шквальный. Ну как ты потом домой добираться ночью будешь?

Наталья Крячко с сочувствием посмотрела на Гурова.

– Ничего, Наташенька, мне не впервой по такой погоде ночью кататься. А вдруг ваш рейс на сутки отменят и обратно нужно будет возвращаться? Нет уж, я вас отвезу, дождусь, когда вы в самолет сядете, и тогда уж спокойно поеду обратно. – Гуров был неумолим в решении отвезти Станислава с женой в Шереметьево.

Три дня назад Лев Иванович проводил свою жену Марию. Ее театр отправился на гастроли по сибирским городам. И вот теперь Гуров провожал Крячко. Станиславу выпал счастливый билет провести отпуск в середине сентября, и они с Натальей решили отправиться на южный берег Турции. Вернее, решила все за них двоих Наталья, а Станислав, хотя и сопротивлялся этому решению, но недолго, и в конце концов сдался, что называется, без боя. Супруги у обоих сыщиков были тверды как кремень в своих намерениях (во всяком случае, когда это касалось совместного с мужьями отдыха), и спорить с ними было себе дороже. Гурову и Крячко проще вычислить и поймать подозреваемого в преступлении, чем уговорить жен пойти на уступки и провести отпуск там, где хочется мужьям, а не им.

Самому Гурову отпуск в этом году выпал на конец декабря. А это означало, что поехать в какой-нибудь санаторий или лыжный курорт им с женой в этот месяц никак не получится – у Марии декабрь всегда считался самым загруженным на работе месяцем. Плотный график спектаклей не позволял брать актерам в эти предпраздничные дни ни одной недели отпуска, даже если хочешь взять его за свой счет. Поэтому Льву Ивановичу оставалось только по-доброму завидовать напарнику, а самому настраиваться на кабинетную работу, которую он, как всякий уважающий себя оперативник, терпеть не мог. А всяких отчетов за последнее время у Гурова накопилась такая уйма, что даже непосредственный начальник и друг Петр Николаевич Орлов косо посматривал в его сторону.

Обычно Лев Иванович, человек ответственный и щепетильный до кончиков ногтей, никогда не позволял себе задерживаться с отчетностью, но в последнее время оперативной работы навалилось столько, что приходилось целыми днями мотаться не только по Москве, но и по другим городам и весям страны. Какая уж тут писанина? Это раньше можно было чуть ли не на коленке нацарапать отчет или рапорт и спокойно положить его в папочку с делом или сдать следователю, а теперь времена изменились, и вся документация должна была быть отпечатана на компьютере и храниться не только в бумагах, но и в электронных файлах. Конечно, ни на Гурова, ни на других оперативников из Главного министерства внутренних дел никто из вышестоящего начальства сильно не давил в плане бумажной отчетности. Но из следкома частенько требовали разные документы по уже завершенным делам, а эти бумажки не всегда были вовремя написаны. У Гурова и Крячко часто просто не находилось времени для бумажек. Им важнее было раскрыть преступление по горячим следам и поймать подозреваемого в преступлении, а не отчеты писать. Но сверху давили и требовали, так что вольно или невольно, но приходилось садиться за стол и описывать все, что было наработано на практике.