Книга Игра на одевание, страница 57 – Алексей Макеев, Николай Леонов

В том, как по-детски робко и нервно она орудовала чайной ложкой, Гуров увидел затравленного ребенка.

– Можно я поем? – нервно спросила Миль. – У вас же совесть есть, в конце концов?

– К вечеру раздобуду. Возьмите мою визитку на случай, если совесть проснется у вас. – Гуров кивнул на прощание. – Анна Игоревна, до встречи на лекции.

Как только он ушел, с соседнего столика к Миль подсел блеклый мужчина в очках и опрятном костюме, не сводивший внимательных серо-голубых глаз с Анны и Льва весь разговор.

– Смотри, смотри! Фомин ревнует! – зашептались студентки за соседним столиком.

– Ануш, ты как? Как мама? – Мужчина стеснительно прикусил пухлую губу и заправил за уши длинноватые светлые волосы элегантным движением небольших мягких рук.

– А тебе, Иван Валентинович, про кого интереснее?

– Мне – про всех.

Он покровительственно, но суетливо потянулся к ней с салфеткой, чтобы стереть масляный крем в уголке губ. Миль отстранилась.

– Ты с семнадцати лет знаешь: я однолюб, а не собственник. – Он накрыл ее руку своей. – Что на самом деле у тебя случилось?

Лицо Миль перестало быть напряженным. Вместо саркастичной ученой осталась напуганная девочка, заедающая стресс пирожным.

– Ванька, я даже не знаю, с чего начать.

– Тоже мне, секрет Полишинеля! С заварного, – серьезно ответил он и отдал ей десерт со своего подноса. – Считай, что это я так поздравляю тебя с грантом. Держи!

– Мама бы сказала, что от такого количества сахара пуховик не застегнется, а на улице холодно.

– Я уже написал Арине Юрьевне, что отвезу тебя на такси.

* * *

Анна Игоревна вышла из лифта и отшатнулась от двери квартиры. Она была затянута белой тканью с кровавыми брызгами и следами ладошек. Ключ не поворачивался: дверь была открыта. Миль рванула ее к себе – и оказалась в отеле «Трансильвания» из мультфильма компаний Columbia Pictures и Sony Pictures Animation, выронив от удивления битком набитые пакеты из «Магнита», Fix Price и кондитерских.

Шкаф-купе был обклеен распечатанными стенами замка. На стенах висел красный бархат. В тяжелых рамах, как для старинных семейных портретов, качались постеры с героями мультфильма. Из угла за комнатой следили полыхающими глазами тыквы. От детского ночника в виде лисы и лисенка от IKEA над зеркалом лился тревожный красный свет.

– Я дома! – Миль разулась и осторожно прошла в комнату. – Соня!.. Ма-а-ам! Есть кто живой?

Одна из больших тыкв в углу оказалась подушкой, из-под которой выпрыгнула пятилетняя кареглазая девочка с золотыми кудряшками. Одетая в желтую пижаму с ведьмами, к рукавам которой были пришиты болоньевые перепончатые крылья, она была похожа на маленькую летучую мышь. Сходство с этим магическим существом завершал весьма умелый аквагрим.

– Мамочка, смотри-и-и! – Соня прыгнула к маме на руки и неловко засунула в рот пластиковые вампирские клыки. – Мы баба Драк и Дениска! Бла-бла-бла!

– Я думала, Дракула не говорит «бла-бла-бла»!

Из кухни вышла хмурая, для шестидесяти пяти лет необыкновенно стройная и моложавая женщина, одетая Дракулой.

– Для некоторых каждый приход домой – открытие. – Она, поджав губы, протянула дочери восточную миску с фигурным печеньем, которую держала в ухоженных руках, полуприкрытых черным плащом с кроваво-красным подбоем, и сказала: – Мы испекли к твоему приходу. Как тебе наш хеллоуинский интерьер?