Книга Человек с лицом убийцы, страница 66 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– А где его можно найти? – задал Лев Иванович вполне ожидаемый вопрос.

– А кто его знает? – пожал плечами хозяин квартиры и оперся плечом о дверной косяк. – Он уже лет семь или даже больше в этой квартире не появляется. Как в армию ушел в двадцать лет, так мы его и не видели больше.

– Вы его отец? Мне можно войти и поговорить с вами?

Лев Иванович произнес последний вопрос настолько настойчивым голосом, что мужчина, правильно истолковав его тон (скорее требовательный, чем вопросительный), отодвинулся от дверей, приглашая Гурова войти.

Лев Иванович шагнул в квартиру и сразу же по запаху, доносящемуся из глубины помещения, понял, что попал в холостяцкое жилище. Пахло яичницей, потом и пылью. Но, к удивлению Гурова, в квартире оказалось довольно чисто. Нигде не валялись разбросанные носки и другие грязные вещи. Мебель была хоть и старой, но аккуратной. У одной из стен стоял огромный шкаф, сверху донизу заполненный книгами. Книги были старыми и с потрепанными обложками, но зато, как успел заметить Лев Иванович, в основном с классическими произведениями.

– Садитесь в кресло, – предложил хозяин, указав Гурову на единственное в комнате кресло, стоящее возле массивного маленького столика, на котором, кроме раскрытой книги и очков, ничего больше не лежало. Телевизора, по наблюдениям Гурова, в комнате тоже не было.

Сам хозяин квартиры вышел в соседнюю комнату, по предположению Гурова – в спальню, и вернулся оттуда уже одетый в рубашку и с табуретом. Табурет был поставлен напротив кресла, чуть ли не посередине небольшой комнатки, и хозяин, сев на него, выжидательно посмотрел на Льва Ивановича. Через пару секунд он вдруг встрепенулся и наконец-то ответил на первый вопрос Гурова.

– Я ему не отец. Я отчим. Мы с его матерью поженились, когда Игнату было семь лет. А его отец… – Мужчина пожал плечами. – Тимофеевич он не по отцу, а по деду. Татьяна по одной ей известной причине не захотела давать ребенку отчество его настоящего отца.

Он немного помолчал, а потом спросил:

– Хотите кофе?

Гуров помешкал с ответом пару секунд, потом решительно кивнул и сказал:

– Давайте.

– Пойдемте тогда на кухню. – Хозяин встал и, прихватив с собой табурет, пошел к выходу из комнаты, которую только с большой натяжкой Гуров назвал бы гостиной.

На кухне было так же чисто и аккуратно, как и в большой комнате, но, точно как и там, мебели было по минимуму. Если бы не второй табурет, который хозяин принес с собой, то сидеть одному из них пришлось бы на низеньком подоконнике.

– Вот. Садитесь сюда. – Мужчина поставил табурет на свободное место между холодильником и кухонным столом. – Сейчас я нам кофе сварю. Вы черный пьете? У меня ни молока, ни сливок нет.

Он достал из шкафчика турку и банку с натуральным молотым кофе, аромат от которого говорил о его отменном качестве.

– Давайте черный, раз такие дела, – ответил Гуров, с наслаждением втягивая кофейный аромат. – Тогда и сахара не надо.

– Вот это правильно, – одобрил мужчина. – Хороший кофе не стоит портить ни сливками, ни сахаром.

Они молчали, пока варился кофе, и, только когда напиток был разлит по чашкам, Лев Иванович спросил:

– Как я могу к вам обращаться?

– Атлетов Никита Георгиевич, – представился мужчина и, увидев скользнувшую по губам Гурова улыбку, сам улыбнулся. – Ну да, с такой-то фамилией нужно иметь другую наружность. Но внешность, знаете ли, бывает обманчива.