Книга Катафалк дальнего следования [Сборник], страница 124 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Ошибаться мы, Лев Иванович, можем все. Сам знаешь, что иногда такие повороты случаются в делах, что, казалось бы, все, уже знаешь, кто преступник, а потом раз, и облом. Оказалось, что не там искали, – ответил Крячко.

– Это ты правильно подметил, Станислав Васильевич! Нам ли с тобой не знать таких вещей!

Гуров встал и, махнув на прощание рукой товарищу, вышел из кабинета, а Станислав потянулся за телефоном и проворчал:

– Так, где там у нас номерок Вершининой Вероники Михайловны? Надо бы у нее разузнать, где сейчас ее сынок и как бы мне этого карасика выловить.

– Лев Иванович! Вот уж кого не думал больше увидеть в нашем заведении! – такими словами встретил Викентий Журавлев, а попросту Птичка, полковника Гурова, когда тот вошел в полутемный зал бара «Кассандра».

Этот бар был открыт еще в начале перестроечного времени и до сих пор являлся любимым местом многих столичных байкеров. Да и открыли заведение с целью объединить тогда еще разрозненные группировки любителей погонять на мотоциклах по ночной Москве в один большой союз. В тревожные девяностые, когда все вокруг делились на «хороших» и «плохих» бандитов, постоянные посетители «Кассандры» оставались в нейтралитете, но чужаков в своем мотологове не очень-то жаловали – ни хороших, ни плохих. Но Гурова с Крячко там приняли за своих ребят и всегда были рады их видеть. Почему? Ну, это отдельная история, о которой старожилы «Кассандры» рассказывали новичкам в качестве одной из многочисленных байкерских баек, повествующих о времени «лихих девяностых». Птичка начинал работать в баре вышибалой, а позже встал за барную стойку, потому как оказался большим талантом по части смешивания разных коктейлей.

Звонить Птичке Гуров не стал, а решил наведаться неожиданно и тем самым сделать сюрприз старому знакомцу.

– Узнал? Здорово, Птичка, – тепло поприветствовал Лев Иванович Журавлева, который вышел к нему из-за барной стойки с распростертыми объятиями.

Они обнялись, и Гуров, чуть отодвинув от себя Викентия, который был в два раза шире полковника, осмотрел его с ног до головы оценивающим взглядом.

– А ты постарел, приятель, – высказал он свое мнение, но тут же добавил: – Да и я не помолодел. Сколько мы с тобой не виделись? Лет десять?

Птичка – огромного роста мужик с детским курносым лицом, голубыми наивными глазами и лохматой, большой, начинающей уже седеть бородой, заплетенной в две косы, наподобие тех, что плели себе викинги, усмехнулся:

– Да уж лет двенадцать не виделись. С того самого дня, как ты приходил расследовать убийство Пацанчика…

– Того паренька, которого один из заезжих ростовских байкеров ножом порезал, – покивал, вспоминая то давнее расследование, Лев Иванович.

– Так, может, за встречу по «Маргарите»? Или тебе моего фирменного «Козлика» сделать? – подмигнул Птичка.

– А то ты не знаешь, что я не пью! – хмыкнул Гуров. – И про твоего «Козлика» я век не забуду! Это, наверное, ты забыл, как меня однажды из этого самого бара на своем байке домой отвозил в состоянии нестояния!

– Такое забудешь! – рассмеялся Викентий. – Вас тогда со Станиславом Васильевичем ребята здорово коктейлями накачали. Уж очень вы им по душе пришлись.

– Да, было дело… В девяносто шестом, кажется? Мы тогда с Крячко выясняли, кто вашего брата байкера из «макарова» по ночам отстреливает. Стрелка нашли только через неделю после того, как он на Мальвину охоту открыл. На том мы его охоту и прекратили. – Гуров замолчал, ненадолго уйдя в воспоминания, а потом добавил, улыбнувшись: – А в благодарность твои братья нас с Крячко так накачали спиртным, что моя Мария мне до сих пор тот день вспоминает. Молодые мы тогда еще были – зеленые. Только-только службу начинали. От Крячко тебе пламенный привет. Его тогда твоя сестренка домой отвозила на своем «Харлее». Кстати, как там она?