Книга Катафалк дальнего следования [Сборник], страница 75 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Потом, когда поезд остановился на какой-то станции, я решил выйти, обратиться в полицию, раз никто не хочет мне помочь и все считают меня сумасшедшим или пьяницей. Я ведь не пил ни капли, мне врачи запретили из-за больного сердца, поэтому даже по праздникам больше пяти лет ни капли алкоголя себе не позволяю. Но от меня пахло спиртным, я это тоже помню. Даже рубашка была мокрой от алкоголя, я не знаю почему. Когда мне стало чуть легче, я пошел к выходу из купе, но проводница… Она опять начала меня останавливать, шипеть на меня, заставлять лечь на полку. Я разозлился и толкнул ее. Тогда она достала нож, ударила меня, попала в ладонь. Я толкнул ее еще раз, так что она отлетела и, кажется, ударилась головой об угол черного ящика в моем купе. Мне удалось сбежать… Поезд тронулся, но кто-то дернул стоп-кран, и я смог выпрыгнуть из вагона. Потом я долго сидел в сугробе, чтобы проводница меня не нашла, мне кажется, я слышал ее голос, ее крики. Замерз, очень сильно замерз, пытался идти, но мне было очень плохо, и я потерял сознание. Очнулся, когда меня София привела в чувство. Я упросил ее помочь, отдал всю наличность и карту со сбережениями, она рассказала мне, что поезд взорвали и полиция считает, что это моих рук дело. Но я не взрывал! Потом меня украли и пытали, требовали, чтобы я признался в убийстве… Я не убивал никакую Катю, даже понятия не имею, кто это! Я ничего не взрывал! Моя жена жива! Я никого не убивал! Я не виновен! Я не виновен! Я не виновен!

Старик снова впал в прострацию, потеряв последние силы. Он шептал одну и ту же фразу, вздрагивая большим телом. Лев Иванович взял правую ладонь Дымова и осторожным движением стянул грязную разбухшую повязку – через всю поверхность тянулась тонкая линия разреза. Даже если Дымов сошел с ума и бредит, то кто-то точно ударил его ножом по руке. В остальном Гуров не знал, стоит ли доверять пожилому человеку. Чтобы проверить его рассказ, нужно собрать факты, запросить информацию по месту жительства, а такой возможности у него нет. Единственное, чем он мог помочь несчастному пленнику, – это накинуть ему на плечи свою куртку.

– Пошли. – Он зашагал к выходу, не дожидаясь, пока его соглядатай двинется следом.

Тот лениво топал позади, на улице снова уточнил:

– Чего дальше?

– Дальше нужна фотография Катерины. В летнем домике, где лежит труп, есть ее фото?

– Ну, – неохотно ответил его новый напарник, явно тяготясь своей новой ролью.

Он даже не успел еще как следует отмутузить наглеца, отомстить за все проигранные схватки, как вдруг теперь вынужден подчиняться московскому выскочке, который так круто взял власть над его хозяйкой.

Голова у Гурова плохо работала. Чтобы прийти в себя, ему прежде всего нужна была чашка крепкого кофе. Ее-то Лев Иванович и решил раздобыть. На территории дома Семеновой он прошел мимо летнего домика прямиком к главному крыльцу, по пути оглядывая владения местной чиновницы и бизнесменши. Огромный дом в три этажа возвышался на ухоженной лужайке, неработающий фонтан украшала статуя хозяйки в полный рост. Скульптор изобразил Маргариту с огромным рогом изобилия, из которого, по задумке автора, должна была литься вода. Но сейчас фонтан не работал, стоял укутанный прозрачной пленкой, в ожидании теплого времени года. Аккуратная живая изгородь, дом с колоннами и огромным балконом, застекленная терраса, завешанная бархатными многослойными шторами, – все говорило о достатке, контрастируя с нищими постройками в поселке.