Книга Горячее прошлое [сборник], страница 96 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Но он не рассердился, оценил.

Игорь Никифоров вернулся домой. Шесть месяцев врачи боролись за его жизнь. Полгода он балансировал между тем и этим миром. И вот теперь парень здесь, а рядом все те люди, которые поддерживали его все эти месяцы.

Зачем? Мать знала ответ на этот вопрос.

После первой операции, когда у Игоря внезапно произошел разрыв селезенки, он надолго застрял в реанимации. Врачи опасались повтора. Оказывается, травмы селезенки могут проявить себя и через две недели, и даже через пару месяцев. Повторные разрывы возможны при малейшем напряжении, а у него из всех внутренних органов целым осталось одно сердце, да и то если брать в расчет только физическое здоровье.

Психика Никифорова была настолько подорвана, что даже известие о том, что его мучители арестованы и дают признательные показания, не принесло ему облегчения. Перед его мысленным взором всегда стояло лицо Ивана. В том, что случилось с другом, Никифоров винил только себя. Даже на своих мучителей он уже не злился. Сам виноват, спровоцировал такую ситуацию, дал возможность жестоким людям насладиться своей жестокостью. Мечтал о легких деньгах, получай по заслугам.

С такими настроениями Никифоров прожил три месяца. Он все глубже и глубже погружался в депрессию, пока его мать не забила тревогу. Она не стала обращаться к психологам, психиатрам и другим медицинским светилам, пошла другим путем, начала приглашать к сыну тех, кто способствовал его освобождению.

Полковник Гуров стал первым в этом списке. За ним шли Крячко, следователь Юдин, капитан Мусейко и многие другие. Не дошла Зоя Ильинична только до генерала Орлова. Видимо, его погоны вызывали у нее благоговение. А вот к девушкам из аптеки в Балашихе Зоя Ильинична съездить не поленилась. Она два часа втолковывала им, что посещение больного – дело благородное. Через сутки девушки приехали сами.

Игорю такая терапия шла на пользу. Он начал постепенно оттаивать, уже не так часто замыкался в себе. Но мать все равно иногда ловила на его лице выражение зверя, загнанного в угол.

Мать подумала и решилась на отчаянный шаг. Она пошла к родителям Ивана Веденеева. Идти было страшно. Зоя Ильинична совершенно не представляла, как встретят ее эти люди, убитые горем, но не пойти не могла. Мать хотела спасти сына. Она считала, что для этого он должен был получить прощение родителей того человека, в смерти которого себя винил.

Мать Ивана Зою Ильиничну не выгнала, впустила в дом, усадила на диван и стала рассказывать про сына. Она перебирала его фотографии, приносила из комнаты поделки, сделанные когда-то рукой мальчишки, перебирала его любимые блюда, вспоминала об интересных походах, достижениях и прочих мелочах, из которых состоит жизнь ребенка. Эта женщина не говорила только о смерти сына, о его мучениях и боли, испытанной им.

Зоя Ильинична не знала, как подступиться к матери Ивана со своей просьбой.

Она все сидела и пыталась подобрать слова, а потом, когда поняла, что сделать этого не сможет, просто взяла и спросила:

– Вы можете съездить к Игорю?

Мать Ивана долго вглядывалась в лицо Зои Ильиничны, будто пыталась что-то на нем прочесть, потом молча кивнула, а через неделю обещание свое выполнила.

Игорь так проникновенно просил у нее прощения, она так трогательно убеждала его не винить себя ни в чем, что прослезились даже охранники, слышавшие все это.