Книга Улика с того света [сборник], страница 63 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Многое из того, о чем говорил Левинский, Гуров слышал впервые. Теперь, в буквальном смысле находясь на смертном одре, тот не просто помогал сыщику в поиске убийцы. Он еще и исповедовался перед ним, потому как больше некому было его слушать.

Байрон закрыл глаза и замолчал. Голова его медленно скатилась по подушке набок. Лев Иванович тронул смертельно больного арестанта за плечо, и тот сразу очнулся.

– Хватит на сегодня, – решил сыщик. – Позову врача.

– Нет уж, – остановил его Левинский. – Я в порядке. Еще могу говорить. А вот сумею ли завтра, это очень даже большой вопрос. Пользуйся, пока я добрый.

– Вы уверены? – осведомился сыщик.

– Будь все несерьезно, ты вряд ли поперся бы в такую даль, – ожесточенно прошептал Байрон. – Давай дальше, пока ребенок спит.

Марина и не думала просыпаться. Она настолько вымоталась за последние дни, что отключилась напрочь.

– Хорошо, продолжим, – не стал спорить Гуров. – Вы остановились на том, что прятали у Кати то, что украли.

– Да, так оно и было. Сначала эти часы. Потом я оставил у нее коробку со старинными гравюрами. Посуда была, книги тоже. Много чего. Я сделал ей подарок, чтобы она почувствовала себя настоящей Бонни. Андрюха дал нам новый адрес, но нужно было ехать за город. Там, в особнячке с мраморной лестницей, жила любовница одного очень известного режиссера. Территория без охраны, мало соседей, кругом сосны. Разумеется, мы сразу же выдвинулись туда и ушли не с пустыми руками. Я обнаружил в стене тайник. В нем покоился старинный дамский браунинг, крохотный, с ладонь размером. Там же лежала коробка патронов к нему. Я сразу же подумал про Катю. Она ахнула, получив такую игрушку. Я потом подумал, что, наверное, ей можно было бы подарить духи или кольцо, но краденую ювелирку носить опасно. А духи, это не интеллигентно, Лев Иванович. Я ей вручил этот пистолет. Вот ты говоришь, что Андрюхе кто-то выстрелил в голову, и с Семеном произошло то же самое?

– Да, именно так они и погибли.

– Вся уголовка будет искать мотивы убийства, – с усмешкой проговорил Байрон. – Но первым об этом узнаешь ты. Гордись, Лев Иванович. Помни мою доброту. Я не мразь последняя. Просто очень сильно ошибся.

Гуров вышел из больницы затемно. Алла Петровна решила проводить его до гостиницы.

– Она рядом, вы не заблудитесь, – сказала докторша. – А я прогуляюсь перед ночным дежурством.

– Я думал, что главные врачи не дежурят по ночам, – с удивлением проговорил Гуров.

– Муж привык, он тоже часто остается ночевать на работе, – сказала Алла Петровна.

– Он тоже врач?

– Он начальник нашей колонии.

– Егор Константинович – ваш муж?

– Уже двадцать семь лет. Мы одна команда.

Она так и сказала: «нашей колонии». Удивительное дело. Само по себе место заключения ничем не привлекательно. Оно никоим образом не может быть таковым. Здесь нет той блатной романтики, о которой хрипят бывшие заключенные и рвут струны на одной гитаре за другой. Это лишь антураж, ничем не похожий на правду.

Люди, которые оказываются за решеткой, конечно же, не перестают испытывать страх, боль и стыд. Работать рядом с ними сложно. Для этого нужны привычка и какое-то, хотя бы первичное, знание психологии. Многие увольняются, не выдерживают. А такие люди, как Алла Петровна и ее супруг, остаются. Они вписались, смогли. Одному лишь богу известно, как им удалось этого добиться.