Книга Обвинение предъявлено Гурову [Сборник], страница 190 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Это очень мудрое решение. Вы присаживайтесь на стул. Лейтенант сейчас организует чай. Вы можете рассказывать, что случилось.

– Да, конечно. Приехал Игорь, а вы ведь хотели с ним познакомиться и переговорить. Но так уж вышло, что он сразу же собрался ненадолго в Италию, опять по работе, конечно. Вы ведь запретили мне рассказывать ему о том, что интересуетесь им в рамках расследования уголовного дела. Я уговаривала его увидеться с вами, как уж могла, лепетала то одно, то другое, но убедить так и не сумела, уж не взыщите. Игорь сказал, что познакомится с моими новыми друзьями, то есть с вами, после возвращения, а сейчас медлить нельзя, у него контракт горит на поставку мягкой мебели. Ему нужно срочно какие-то там нюансы уладить.

– Понятно, но это действительно не к спеху. Наше с Игорем знакомство, я имею в виду. Но мне кажется, что у вас есть еще какая-то важная информация для нас.

– Вы очень проницательны, Лев Иванович. Разумеется, я хотела поговорить не только об этом. Помните, вы спрашивали, искал ли со мной какого-нибудь контакта странный или подозрительный незнакомец? Возможно, такой, у которого пунктик насчет моего романа «Удар амбидекстра»?

– Да, помню. Вы тогда категорически отрицали это, уверяли нас в том, что ничего подобного не происходило никогда. Ни во время рекламного тура, ни до него, ни после, когда вы находились дома, в Москве.

– Совершенно верно. А еще я обещала вам хорошенько расспросить свою Мусю. Она ведь держит весь дом под своим строгим контролем, тогда как я сама то не бываю там неделями, то работаю сутки напролет, почти совершенно не интересуюсь всем тем, что меня окружает.

– Так каков же был результат?

– В тот день мне поговорить с ней не удалось. У Муси вдруг сильно поднялось давление. Врачи «Скорой помощи» сделали ей укол и велели дать отдохнуть, а если заснет, то не беспокоить до утра. Я очень разволновалась. Муся то дремала, то просыпалась, чтобы выпить чаю и немного перекусить, однако беспокоить ее расспросами я не решилась. Наутро улучила момент и завела этот разговор как бы невзначай. Тут-то неожиданно и выяснилось, что нам под дверь квартиры кто-то подбрасывает сердечки, вырезанные из красной бумаги. Такие, на которых мой литературный маньяк оставляет послания после совершения убийств. По крайней мере они довольно похожи на те, которые описываю я в своем произведении.

– Так, – протянул Гуров, не замечая, что невольно подражает интонации генерала Орлова. – Валерия, а вы сами эти сердечки видели?

– Только одно. Оно пришло… вернее сказать, Муся его нашла тем утром и еще не успела выбросить. – Молодая женщина снова полезла в портфель и выудила из его недр прозрачный канцелярский файл с небольшим сердечком из красной бумаги внутри. – Вот оно. Я его сразу спрятала и решила прихватить для вас. Впрочем, не думаю, что там найдутся отпечатки пальцев злодея или еще что-нибудь полезное. Бумага самая обычная. Такую сейчас можно купить буквально на каждом углу.

– Все равно спасибо вам огромное, – проговорил Гуров. – Это очень предусмотрительно с вашей стороны. Лейтенант, не сочтите за труд, отнесите к экспертам с просьбой посмотреть немедленно.

– Мигом обернусь, – заявил молодой человек, взял файл и торопливо вышел из кабинета.

– Кстати, вполне возможно, что там есть мои отпечатки, а уж Мусины-то наверняка. Она ведь с этим листком не осторожничала так, как я.