Книга Банда беспалых [сборник], страница 194 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Не знаю, куда вы клоните, – упрямо проговорил миллионер. – К событиям прошлого года я никакого отношения не имею.

– А к смерти Бориса Соколова вы тоже не имеете отношения? – спросил Гуров.

При этих словах лицо Переверзева потемнело. Эта фамилия для него явно многое значила. Но говорить об этом он явно не собирался.

– Я и так рассказал вам достаточно, – заявил он. – Больше мне не в чем признаваться.

Гуров пожал плечами, повернулся к Моторному и спросил:

– Протокол готов?

– Практически да, я как раз пишу последнюю фразу, – отвечал майор.

– Давай, выводи на принтер и распечатывай. Пусть он подпишет. Сразу заполни представление в суд о заключении под стражу. Тогда съездишь с ним в суд, получишь решение и определишь его в СИЗО. Потом вернешься сюда, и мы посовещаемся.

– Хорошо, – отвечал Моторный, распечатал на принтере все шесть листов протокола допроса и передал их Переверзеву.

Пока тот читал их, майор написал и представление для суда. Затем он вызвал конвойную машину и вместе с миллионером вышел из кабинета.

Гуров провожал Переверзева взглядом и по-новому оценил его поступок. Входя в здание управления, тот точно знал, чем для него закончится этот визит. Он был готов сесть в тюрьму, но почему пошел на этот шаг?

Оставшись один, Гуров встал и принялся ходить по кабинету. Время от времени он возвращался к столу, перечитывал то или другое место из показаний Переверзева, данных только что, и снова принимался шагать и размышлять.

За этим занятием его и застал Моторный, вернувшийся в управление. Майор выглядел очень довольным.

– Ну что, можно покупать коньяк? – спросил он, войдя в помещение.

– Это с какой же стати? – спросил Гуров.

– Как «с какой»? Дело ведь закрыто. За каких-то пять дней мы полностью расследовали два убийства. Да, понимаю, вы тут решили стряхнуть пыль со старого дела о смерти учителя Герасименко. Что ж, я соглашусь, что тут мы не до конца дело довели. Но его можно выделить в отдельное производство, завершить потом. А убийства Елены Переверзевой и Евгения Шилова мы раскрыли. А вы что, Лев Иванович, так не считаете?

– Нет, не считаю, – отвечал Гуров. – Я думаю, что праздновать победу нам пока рано. Главным образом потому, что остается нераскрытым дело о гибели Герасименко. Но и смерть Бориса Соколова тут тоже камнем висит. Ты заметил, как почернел Переверзев, когда я его помянул? Он явно причастен и к этой трагедии, только признаваться не хочет. Но и в его заявлении относительно жены тоже есть нестыковки. Что-то здесь не так. Только вот я пока не могу понять, что именно.

В этот момент дверь кабинета открылась, и в него вошел лейтенант Куликов.

По уже сложившейся традиции Андрей был весел, имел вид человека, принесшего хорошие новости, и с порога заявил:

– Я все выяснил! Дело, можно считать, раскрыто!

– Надо же, какое совпадение! – отвечал ему Моторный. – У нас тоже дело раскрыто. Только, подозреваю, с другого конца. Тут случилось важное событие. К нам явился Денис Переверзев и признался в организации двух убийств.

– Погоди, майор. Потом расскажешь о нашем событии, – остановил его Гуров. – Давай, лейтенант, выкладывай, что ты такого интересного накопал в Самаре, что сияешь, словно начищенный пятак?

– Накопал я вот что, – начал свой доклад лейтенант. – Я точно выяснил, что она там была!