Книга Банда беспалых [сборник], страница 87 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Не стоит бросаться такими словами, – остановил его Лев. – Давайте сейчас оба успокоимся и попытаемся разобраться, кто и зачем к вам приходил.

Минут пять Мурашов расстроенно качал головой, досадуя на свою оплошность, потом начал вспоминать подробности визита месячной давности. Приехал визитер в конце июня – начале июля, точную дату Мурашову, как он ни старался, вспомнить не удалось. Без предварительного звонка, это он помнил. Позвонил, уже когда в Люберцах был. Не на служебный, а на личный телефон следователя. Представился особым полномочным представителем префекта Московского административного округа, осуществляющим информационную поддержку и связь с общественностью. Место встречи назначил сам. После такого официального представления Мурашову и в голову не пришло отказаться.

Беседовали в Люберецком парке. Молодой человек – лет ему было едва ли больше, чем Мурашову, – держался уверенно. Представился как Уколов Вениамин, действующий журналист в издании «Независимое мнение». Показал письмо, сообщив, что сотрудничает с префектурой по заданию издания, и журналистское удостоверение с фотографией и печатью. Убийство Чувилина случилось так давно, что подвоха Мурашов никак не ждал. Наверное, время, да еще письмо за подписью префекта, сыграло решающую роль. Он просто представить не мог, что кому-то может понадобиться сочинять такую сложную схему, чтобы получить доступ к сведениям об убийстве простого пьянчуги.

Вопросы Уколов задавал конкретные, можно даже сказать, специфические, это уже теперь Мурашову стало понятно, что тот детали у него выяснял. Сколько ударов получил Чувилин, каков характер ран, чем нанесены, обнаружены ли отчлененные конечности. Время смерти, причина смерти, ход расследования и его результаты. Почему прекратили расследование и как к убийству подобной жестокости отнеслась общественность. Когда Мурашлов сообщил, что дело в прессе не освещалось, Уколов сильно удивился и потребовал объяснений. Пришлось признаться, что к смерти маргиналов отношение несколько иное.

Особо старательно Уколов вызнавал, каким образом удалось выяснить, что преступников было трое, и не могла ли здесь закрасться ошибка. Нет, ответил ему Мурашов, патологоанатом по характеру ран, их глубине и состоянию безошибочно определяет как количество орудий преступления, так и количество преступников, его совершивших. Эту фразу Уколов даже в блокнот записал. Это и еще одно замечание Мурашова. О том, что раны наносились с большой скоростью. По сути, на шестьдесят четыре удара убийцы затратили максимум десять минут.

Дальше пошли более простые вопросы: о том, как реагировали родственники погибшего, как скоро им выдали тело, есть ли ограничения на способ захоронения подобных трупов и так далее и тому подобное. На все эти вопросы Мурашов ответил совершенно откровенно. В конце беседы Уколов поблагодарил следователя от своего имени, а также от имени префекта, пожал ему руку и ушел. Больше в Люберцах он не появлялся и Мурашову не звонил.

Закончив рассказывать, Мурашов выдал приметы Уколова, стараясь не упустить ни одну деталь. С Гуровым они договорились, что позже он с помощью специалистов отдела составит фоторобот Уколова и вышлет ему на личный номер. В свою очередь полковник заверил следователя, что дальше него, Гурова, информация о журналисте, вернее, о том, откуда она появилась, никуда не пойдет. Ни в доклад начальству, ни в протокол. На этом и расстались.