Книга Ледяной палач [сборник], страница 112 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Мне кажется, что, помимо кражи бюджетных денег, отмывали еще какие-то левые средства, – высказал теорию Алексей. – Но, опять же, я в таких делах не силен.

– Мы, в общем-то, тоже не сильны, – озадаченно нахмурился Лев Иванович. – Это дело нужно отделу по борьбе с коррупцией расследовать. Наша задача – ловить убийц, воров и жуликов. Но раз Москвину так важны эти документы, что он был готов даже за них человека убить, то наверняка там что-то существенное. Кстати, я, кажется, знаю, кто бы мог подделать для Москвина и Патрушевой все подписи и помочь им состряпать липу.

– Кто? – Станислав удивленно посмотрел на напарника.

– Помнишь, я просил тебя посмотреть в архиве и выписать всех участников того старого дела по разводу Галкина?

– Да, помню, – Станислав задумался, а потом посмотрел на Гурова и понимающе улыбнулся. – Ганичев! Студент-художник. Тогда еще студент! – уточнил он. – Тот, который подделывал картины.

– Да. Он вполне мог и подписи по просьбе Москвина подделать. Надо бы найти его и узнать, чем он сейчас занимается, после того как освободился. Насколько я помню, ему и Москвину давали одинаковые сроки, – сказал Гуров.

– А где бутылка из-под шампанского, которую ваша мама, как я понял, вынесла из дома Проппа? И хотелось бы знать, где записи с видео. Мама не забирала их у Патрушевой? – спросил Крячко.

– Бутылка – у мамы дома, в пакете, – ответил Алексей. – А записи с камер она так и оставила в нетбуке у Регины.

– Так это же отлично! – обрадовался Лев Иванович. – У нас есть повод изъять этот нетбук как неопровержимую улику, указывающую на причастность Москвина к убийству дантиста. Алексей, когда вы сможете привезти нам документы и бутылку?

– Да хоть сегодня, – ответил парень. – Сейчас загляну к маме, спрошу, как она себя чувствует, и поеду домой. От ее квартиры у меня тоже есть ключи.

– Тогда так и сделаем. Вы знаете, где находится городской отдел уголовного розыска?

– Найду, – улыбнулся и кивнул Тихорецкий.

– Спросите у дежурного внизу, где кабинет Рената Сладкова. Мы его предупредим, что вы должны прийти, и он вас проведет.

– Хорошо.

– Что ж, Алексей, тогда расходимся и встречаемся уже в управлении, – подал руку молодому человеку Лев Иванович, проводив его до дверей палаты. – Все, едем, одевайся, – повернулся он к Крячко и добавил, довольный: – Если все будет такими темпами и дальше развиваться, то ночевать сегодня будем уже дома.

– Лев Иванович Гуров собственной персоной! – В кабинет Рената Сладкова вошел, а вернее, его ввели в наручниках, мужчина лет под сорок с внешностью потертого временем мачо. – Впрочем, для меня в этой встрече нет ничего удивительного, – натянуто улыбнулся он Гурову, сидевшему за столом.

– Судя по вашим словам, Москвин, вы даже ожидали нашу с вами встречу, – спокойно ответил Лев Иванович на реплику задержанного. – Получается, что ваши выкрутасы со снежными фигурами – это послание мне?

– Вы, как всегда, догадливы, – теперь уже хмуро ответил Москвин.

– Я не гадалка, чтобы гадать, – устало вздохнул Гуров. – Если бы я гадал, то сидел бы сейчас не в этом кабинете, а где-нибудь в… я не знаю, гадальном салоне, что ли. А раз мы с вами все-таки встретились, то можно сказать, что не за счет моих гаданий. Скажите, зачем все-таки были такие сложности с изготовлением Щелкунчика и Русалочки, с вывозом их в Суздаль? Вы ведь понимаете, что если бы у меня не было веских доказательств для вашего ареста, то вы бы сейчас напротив меня не сидели… Поэтому единственный вопрос, который меня весьма интересует, – для чего все это было затеяно?