Книга Исчезнувший, страница 60 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Разговор сошел на «нет». Влад отполз в дальний угол, предварительно устроив приятеля на единственном матрасе. Крячко сдвинулся на самый край, вздохнул и начал переваривать то, что услышал. А, поразмыслив, понял одно: надо выбираться из этого дурдома, причем как можно быстрее. «Думай, Стас, думай, разработай план, как отсюда свалить», – твердил он себе, но в голову, как нарочно, ни одна идея не приходила. Помимо собственной судьбы, его беспокоила и участь Ольшевского. Что, если он добровольно на такой бой пошел? Он, конечно, не из хилых, но ведь собак до смерти боится. Как можно было согласиться на подобное предложение, когда ты с собаками совсем обращаться не умеешь?

Этот вопрос приводил Крячко в недоумение. Ведь действительно, человек, который боится змей, не пойдет их усмирять? Не пойдет. И на медведя гризли по собственной инициативе не попрет. А все почему? Да потому что у человека, не хуже, чем у животных, чувство самосохранения срабатывает. Но Ольшевскому, по всей видимости, это чувство не знакомо. Атрофировалось. Да еще этот чудик Влад. Нашел способ деньги зарабатывать. Ведь ясно же было с самого начала, что рано или поздно затея до добра не доведет. Но и его чувство самосохранения где-то потерялось. Парадокс за парадоксом. И вопросы плодятся, как мухи летние.

Вот один из них: почему его до сих пор держат в темноте и сырости, если имеют на его счет далеко идущие планы? Разве не должны они позаботиться о его здоровье? Хотят зрелища, значит, должны его форму поддерживать. Но запереть человека в подвале заботой не назовешь. Даже с натяжкой.

– Слушай, а как ты умудрился так много боев провести? У вас здесь что-то вроде секты? – Лица Влада Крячко не видел, но по ощущениям создалось впечатление, что отвечать на этот вопрос он не желает. – Прости, Влад, но я интересуюсь не ради удовольствия, а чтобы легче было решение принять.

– Ты что, каждый раз настраиваешься, чтобы с человеком поговорить? – Влад попал в точку, рассердив на этот раз Крячко основательно.

– Даже если и так, тебе какое дело? – Ответ прозвучал грубо, но Крячко на это было уже наплевать.

– Да никакого, – поспешил самоустраниться Влад. – Вот зарплату получу и свалю отсюда.

– Из клуба или из Воронежа?

– Посмотрим, – ответил Влад и задал вопрос, который мучил его с того момента, как он увидел в подвале незнакомца: – В полицию теперь пойдешь?

– Ты посмотришь, и я посмотрю, – заявил Крячко. – Сейчас не до принципиальности, нужно сначала отсюда как-то выбраться, а уж потом думать, что с этой шарагой делать.

– Выберешься. Вперед ногами.

Бросив фразу, Влад снова замкнулся. Крячко немного помолчал, но вопросы распирали, и он спросил:

– Ты сам местный?

– Местный. С «Машмета».

– Не Пряхин ли тебя сюда присватал?

– Он самый. Знаешь его?

– Еще бы не знать. Я ведь тоже по его милости тут торчу. – Стас даже обрадовался, будто земляка на чужбине встретил. – А ты, случайно, не видел там, в доме без окон, мужика одного? Высокий, светловолосый, крепкий такой, Николай Ольшевский его зовут.

– Нет, не видал.

– И ничего о нем не слышал? Он автомобилями увлекается.

– Слушай, ты что думаешь, мы там, в этом доме, светские беседы по вечерам ведем, что ли? Пойми ты наконец, мы там не люди. Мы – расходный материал, на котором можно нехилые бабки поднять, вот и все. Знаешь, как охранники нас называют? Мясо. Просто мясо. Для их питомцев. Вот у собачек их у каждой кличка есть, и вольер отдельный со всеми собачьими удобствами. И миска всегда кормом полна, а вода не из какого-то вшивого болота, а из родника. Они за псами так ухаживают, как людям не снилось. И нас они в одной комнате для развлечения не собирают, понимаешь ты это? Не видел я твоего придурка Николая. И видеть не желаю.