Книга Криминальный сезон, страница 29 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Схема неплохая. А доказательства?

– Вот! Вот тут ты снова в самую точку попал. С доказательствами там пока сложно. И запутано все, и закрыто хорошо, да и время прошло. Ковыряемся, можно сказать, на одном месте. Так что, возможно, этот случай с убийством и нам поможет продвинуться. Если удастся тебе установить, что это не обычный проходной грабеж, а сделано все по заказу и с умыслом, то это для нас, считай, как самый лучший подарок на Рождество.

– А если мотив не связан с этими махинациями?

– Вот тебе здрасте! Приехали! – Иван Платонович даже руками всплеснул. – Как же он может быть не связан? А что еще? Какой еще может быть мотив? В самый разгар проверок убивают самого главного фигуранта – это что, по-твоему? Случайность?

– Самого главного?

– Ну, или почти самого главного, – нехотя уступил Климов.

Однако, несмотря на такую твердую уверенность коллеги, сам Гуров, уже успевший немного ознакомиться с внутренней обстановкой в театре, вовсе не склонен был к подобной категоричности.

– А как вообще получилось, что этот театр начали проверять? – спросил он. – Кто-то что-то заподозрил?

– Хороший вопрос ты задал, Лев Гуров. Потому что получилось это там у них очень интересно. Я ведь тебе уже говорил, этот Берестов все старался передовые подходы внедрять, новые концепции использовать. А у нас новизна обычно в чем проявляется? А? Правильно, в порнографии, – кивнул он, будто соглашаясь с Гуровым, который в ответ на это «а?» не издал ни звука. – Вот и эти недалеко ушли от этой «новизны». Стали там всяких «голубых» со сцены рекламировать и чуть ли даже не педофилов. Им один раз корректно сделали замечание, другой… Но они не вняли. Тогда назначили комиссию, и эта комиссия своим решением запретила один из спектаклей.

– Сразу же завопили о цензуре? – с усмешкой спросил Гуров, припомнивший, что во вчерашних разговорах тоже мелькало что-то о «завистниках».

– А то как же! Это уж обязательно. Запрещение ставить на сцене порнуху у нас всегда приравнивается к ограничению гражданских свобод. Это уже известно. Режиссер запрещенного спектакля (тоже, кстати, был кто-то из приглашенных) возмутился и в отношении председателя уважаемой комиссии высказался очень нехорошо. Причем публично. Вот тут уж цензура точно не помешала бы. Берестов режиссера уволил, ему, конечно, хорошие отношения с власть предержащими были гораздо важнее этого хама. Но дело поправить не удалось – председатель обиделся. А, обидевшись, решил из сферы духовной переместиться в материальную и собрать комиссию уже немножко другого профиля.

– Написал «куда следует»?

– И написал, и поговорил с кем надо, и посодействовал. В общем, обработал дельце, прямо скажем, на славу. Хотя тогда особого значения этому никто не придавал. Всем было понятно, что собираются только «попугать». А когда начали копать, вдруг неожиданно и накопали. Вот так-то, Лев Гуров, такая вот история. Основное я тебе рассказал, а если еще остались у тебя вопросы – спрашивай, по мере сил постараюсь ответить.

– Есть хоть какие-нибудь конкретные эпизоды, которые можно доказать? – с интересом спросил полковник.

– Есть, да все мелочовка. Там хищения миллионные, а доказать мы пока можем лишь жалкий мухлеж с накладными. Да вот недавний, можно сказать, случай. На какое-то представление заказывали они цветы. Искусственные. Что-то уж очень много, целый вагон. Не знаю, зачем столько понадобилось. Оформлено это было как покупка в некой фирме. Договор, подписи, все как следует, честь по чести. Уж научились, знают. А мне что-то уж больно количество интересным показалось. Куда столько? Решил проверить. Поехал в фирму – к счастью, реальная оказалась, не фикция, – стал спрашивать. Да, говорят, продавали. А сами-то где взяли? – интересуюсь. В ответ – молчок. Сами-то и не знают. Такие вот волшебники-посредники, ничего не производят, только перепродают разные товары, а где берут их – неизвестно, может, из воздуха ткут.