Книга Криминальный сезон, страница 31 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Прибыв в театр, Гуров поинтересовался у знакомого уже охранника, где он может найти Бориса Петровича Пичугина.

Оказалось, что у бывшего худрука, а ныне рядового режиссера сейчас репетиция, и он работает с актерами на сцене.

Пройдя коридорами и открыв знакомую солидную дверь, Лев вновь оказался в зрительном зале.

На сей раз здесь не было столпотворения. Несколько человек на сцене обменивались репликами, видимо, проходя какой-то кусок спектакля, а из зрительного зала за ними внимательно наблюдал колоритный полный мужчина с седеющей гривой длинных, до плеч, волос.

– Нет, Дима, не так, – раздраженно прервал он молодого актера, произносившего монолог. – Что ты пялишься на нее как баран на новые ворота? Бабу ни разу не видел? Выйди из ступора, поиграй. Ты в будуаре красивой женщины, там масса интересных вещиц. Зеркала, духи, побрякушки. Целый воз всякого вздора. Дай мне это увидеть. Я хочу…

– Вы что? Вы зачем здесь? – раздался у самого уха полковника напряженный сиплый шепот. – Кто вас пустил? Вы видите – репетиция идет? Нельзя, нельзя мешать!

Обернувшись, Гуров увидел невысокого роста худенькую пожилую женщину с широко распахнутыми голубыми глазами и наивно-детским личиком, которое в старину назвали бы «ангельским».

– Я из полиции, – зашептал он в ответ. – По поводу смерти Руслана Бойцова. Мне нужно поговорить с Борисом Петровичем.

При слове «полиция» голубые глаза женщины распахнулись еще шире, и в них появился испуг. Но поняв, что причина появления представителя закона вполне уважительная, она успокоилась и прошептала:

– Сейчас нельзя. Нужно подождать, когда закончится репетиция.

Но деятельному полковнику вовсе не улыбалась перспектива неопределенное время просто сидеть и ждать.

Минут через пять конспиративного перешептывания он выяснил, что его собеседницу зовут Серафима Юрьевна и она – помреж бывшего худрука.

– Тогда, может быть, мы поговорим с вами, – прошептал Лев. – В общем-то, эти опросы – больше формальность. Если вы постоянно работаете с Борисом Петровичем, думаю, и вы сможете ответить на эти несколько простых вопросов. И тогда, возможно, мне и незачем будет его беспокоить.

– Хорошо, идемте.

На цыпочках и зачем-то пригибаясь, Серафима Юрьевна вышла из зрительного зала. Следуя за ней, Лев понял, что она ведет его уже знакомым путем к гримеркам. По всей видимости, эти небольшие кабинетики были излюбленным местом для бесед и откровений, и, когда возникала необходимость «поговорить», всех инстинктивно тянуло именно сюда.

В глубине души Гуров был очень доволен, что дело повернулось именно так. Пичугина он уж включил в список потенциальных подозреваемых, поэтому личная беседа с ним могла представлять некоторый риск в плане преждевременного «раскрытия карт», тогда как общение с Серафимой Юрьевной полностью снимало подобные беспокойства.

К тому же в плане информативности оно могло оказаться даже более полезным, чем общение с самим Пичугиным. Самому «обиженному» часто бывает неловко расписывать свои обиды во всех красках. А человеку постороннему не только гораздо проще рассказать о том, как сильно кого-то обидели, но и привести разные красочные подробности, которые сам про себя никто никогда не расскажет.

Наблюдая, как трепетно оберегает Серафима Юрьевна покой бывшего худрука, Гуров предвидел весьма интересную и содержательную беседу.