Онлайн книга «Тело с историей»
|
– То есть ты с ним постоянно хренами мерился, – грубо завершил Гуров. – Да, – признал Ким неожиданно миролюбиво. Не надо было изображать из себя добродушного, все понимающего, повидавшего виды старшего товарища, и потому стало гораздо легче. – Надоел ты мне, музыкант. Что ты за человек? Ты же не человек, ты одноклеточное, даже хуже. Поведай на милость, кем быть надо, чтобы так возненавидеть своего друга… Вы же друзья с детства? – Да. С детства. Мы сначала подружились, потом играть вместе стали. – …Возненавидеть своего друга до такого состояния, чтобы вот так, даже как назвать не знаю, по-бесовски ему в руки пистолет дать с одной пулей? Какие нерешабельные проблемы могли быть у вас? Горстка ноток и тридцать три буковки, расставленные в порядке – к тому же, прости, загадочном и иной раз тошнотворном. Ну допустим, какая-то малая толика народу в восторге – что же, ради этих калек душу губить? – Да я понимаю, понимаю. – Вот и допонимался. Все-таки его смирение и то, что он и оправдаться не пытался, свою роль сыграли, расхотелось размазывать его дальше. Его надо одного оставить, и он превосходно сам себя сожрет. Поэтому Лев Иванович, мысленно плюнув, демонстративно заказал еще виски. – Излагай дальше. Ты вышел за ворота, весь в белом, и? Сколько было времени? – Не помню, но на платформу я успел к электричке на шесть пятнадцать. До нее минут двадцать, значит, где-то без двадцати пять я вышел. Он снова замялся. Гуров молча сделал знак: продолжай, мол, чего волынку тянуть. – Я доехал почти до Москвы – и тут звонок, с Мишкиного номера. «Что ж, и снова не врет, – равнодушно попивая виски, отметил Гуров, – есть в биллинге такой вызов». – Ну и что сказал? – Ничего. Тишина в трубке была. И тут не враки. В биллинге, оставленном Личманом, значилась странная запись, секунд на десять. – И далее? Жога пожал плечами: – Вышел на первой же платформе и поехал обратно. – Зачем? – Я подумал: может, поговорить хочет. – Если бы хотел, так, наверное, не молчал бы? Ким пожал плечами. – Во сколько звонок был, не помнишь? – Нет. Стер я журнал звонков. Скорее всего, около восьми. Я добрался до места… – Двери были открыты? – Настежь. Камин горел. Как будто он впопыхах уходил. Я вышел, отправился вниз, по его следам. Увидел его и сбежал. Все. – Еще раз: когда ты второй раз вошел в дом, там никого не было, так? Жога подтвердил. – И бумага твоя лежала на прежнем месте? – Я не обратил внимания. Почему вы спрашиваете? Гуров уклончиво ответил: – Да так, мысль одна. Ким запустил обе пятерни в кудри. – Бумажки, договорчики, денежки… половина меня умерла, понимаете? И он меня просто так не отпустит. Он постоянно снится мне, я жду, когда он появится. Я не могу стереть его номер из телефона… Сыщик запаниковал: «Вот только не это снова. Прощаться, немедленно прощаться, и как можно скорее, иначе все по кругу пойдет. Что за феноменальный нытик!» Он записал номер, на который у Жоги никак не поднималась рука, спросил, какой марки у Сида был телефон («Не помню, по-моему, «Нокия», с кнопками»), и, сделав значительное лицо, задал вопрос, беспроигрышно приводящий в сознание самых нежных свидетелей: – Враги есть у тебя? – Нет. Нет, Жога от своих переживаний отказываться не собирался, думал о своем и ответил бездумно. – А у него? – Нет. – Ну ты не торопись, подумай. |