Книга Черная метка в паспорте [сборник], страница 74 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Рядом с больницей Лев снова загнал машину в кусты, сунул ключ зажигания в карман и замер в раздумьях. Солнечный день сменился серым небом, мелкий дождь начал накрапывать, отбивая свою дробь все сильнее. Гуров накинул куртку на голову и поспешил по дорожке к своему корпусу. Бисерные капли неожиданно, за несколько секунд, превратились в тугой ливень, и Лев бросился искать спасения под кривым навесом заднего крыльца рядом с заколоченной дверью. Но здесь он оказался не один, уже знакомая медсестра стояла, залитая слезами, с покрасневшим от плача носом.

Опер удивленно присвистнул:

– Ольга Александровна, я сегодня на уколы ходил и таблетки пил. Так что не расстраивайтесь.

Та улыбнулась через силу и отмахнулась мозолистой рукой. Лев Иванович перехватил пальцы:

– Если серьезно, кто вас обидел? Начальство или пациенты опять буянят? Расскажите, легче станет.

Пожилая женщина всхлипнула, горько усмехнулась:

– Да опять из-за вас расстройства.

– Как, из-за меня? – у него вытянулось лицо от удивления.

Медсестра покачала головой:

– Почти из-за вас. Глупо вышло. Я шла в палату к пациентке, которую ночью привезли, и случайно услышала, как она вас ужасно крыла такими грязными ругательствами. Я таких слов даже не слышала за свою жизнь. Вот знаете, не выдержала, хотя подслушивать некрасиво. Да и не подслушивала я, получилось так случайно. Не удержалась и сделала ей замечание. Вы же для всех стараетесь, женщин невинных защитить пытаетесь, помочь им деньги вернуть. Этого Афанасьева нашли и задержали, я в новостях слышала. А тут такое отношение, грязи столько на человека. Только мне в ответ девица эта залепила пощечину, крикнула, чтобы я уши не развешивала.

У Ольги Александровны горько скривился рот при воспоминании об унижении. Лев перехватил ее ладонь покрепче:

– Послушайте, скажите, в какой она палате и как зовут. Я поговорю с этой женщиной. Выясню, почему она так негативно ко мне настроена, а еще заставлю извиниться. Вы ни в чем не виноваты совершенно.

Женщина в ответ покачала головой:

– Нет, не надо. К тому же ее уже и на месте нет. Я пришла вечером на смену, хотела с ней поговорить, попросить прощения, что так вышло, будто я подслушивала. А мне врач сказал – Хвалова сбежала, отказалась от лечения. Даже документы не подписала по выписке. Вот такие люди бывают, пациенты разные встречаются. Девчонки смеются, что я за столько лет не привыкла и все близко к сердцу принимаю. А я вот такая, все через себя пропускаю, не научилась равнодушию. Не переживайте, поплачу – и пройдет. И хуже бывают случаи.

Гуров вдруг остановил ее:

– Хвалова Надежда из отделения травматологии? Невысокая тоненькая женщина с короткой стрижкой, темные волосы?

– Да, – медсестра кивнула и уточнила: – Вы ее знаете? Почему она так о вас отзывалась?

– Знаю, – Лев задумчиво пожал плечами. – А почему она меня ругала, не знаю. Пока… – проговорил он медленно.

Он внезапно повернулся к Ольге Александровне, взял сухую натруженную ладошку, припечатал ее благодарным поцелуем:

– Спасибо вам за все. За заботу и за ответственность. И что напомнили мне кое-что. Сердце свое надо слушать, это вы правильно сказали.

Ольга Александровна охнула, а ее собеседник уже бежал по лужам обратно к машине, которую так удачно позаимствовал на время. Там он завел ее с пол-оборота и снова порулил по дорогам чужого города.