Книга Черная метка в паспорте [сборник], страница 79 – Алексей Макеев, Николай Леонов

На автобусе Лев Гуров добрался до удаленного городского района, вышел на той же пустой остановке и зашагал по прямым нарядным улочкам. За несколько дней здесь ничего не изменилось: все так же дети веселились на новых качелях и горках, пестрели яркие ухоженные клумбы, на вычищенных парковках теснились блестящие автомобили.

Квартира Надежды Хваловой располагалась на первом этаже, Гуров определил сразу. И сразу же увидел знакомое лицо; высокий крупный мальчик скучал на застекленном от пола до потолка балконе, он с тоской наблюдал, как кричат и играют во дворе другие дети, свесив мордашку в приоткрытую створку. При виде опера мальчишка сначала дернулся в глубину квартиры, но тут же спохватился и насупил точеные брови, мужественно ожидая, когда неприятный взрослый снова начнет приставать с вопросами. Лев не торопился, подошел к краю газона, так, чтобы сын Хваловой мог его хорошо рассмотреть и вспомнить, подождал несколько секунд. Когда длинные пальцы на бортике окна расслабили свой напряженный захват, поздоровался:

– Привет, я приходил к тебе в приют, когда пропала твоя мама. Это я ее нашел и вернул обратно. – Мальчишка в этот раз не опускал голову, но все еще молчал, настороженно прислушиваясь к словам взрослого.

Опер продолжил:

– Я рад, что теперь твоя мама дома. Ты, кстати, забыл в приюте свою куртку. Вот, заехал, чтобы отдать ее тебе. Твоя джинсовка?

Лев протянул руку, в которой была зажата легкая одежка. Мальчишка всмотрелся внимательно, потом в ответ тоже протянул свою руку:

– Дайте посмотреть, она подписана должна быть. Ее в приюте подписали, чтобы другие не украли.

– Конечно, – куртка перекочевала в крупную мальчишескую ладошку.

Тот отогнул борт, вчитался в черную крупную надпись и кивнул:

– Моя. Спасибо, что привезли.

Лев улыбнулся ему:

– Не за что, я бы тоже не хотел потерять такую куртку, очень удобная вещь.

Мальчик теперь охотно отозвался:

– Да, мне ее папа подарил, – и вдруг испуганно осекся, дернулся всем телом, оглядываясь на глубину квартиры за своей спиной.

Лев сделал вид, что ничего не заметил. Просто махнул рукой:

– Тем более, хорошо, что никто не забрал. Правильно, что подписали. А почему там другая фамилия, не как у мамы? Я сразу даже не сообразил, что она твоя.

Мальчишка только открыл рот для ответа, как за его спиной выросла фигурка матери. Надежда Хвалова схватила за плечо сына и швырнула с силой к двери:

– Я тебе что сказала, ни с кем не разговаривать!

У того лицо перекосило от обиды, на плече выступил алым след от ладони. Он попытался что-то ответить разгневанной матери:

– Он куртку принес, я взял. Это же подарок.

Женщина швырнула ему в лицо комок из одежды, так что металлическая пуговица рассекла губу:

– Убирайся в квартиру быстро, в свою комнату. Сиди там!

Перед Гуровым мелькнуло перекошенное болью и обидой детское лицо, а потом мальчишка исчез в темноте комнаты. На балконе осталась лишь одна Надежда, она, с трудом сдерживаясь от крика, выдавила:

– Уходите. Вы не имеете права приходить просто так и без меня не имеете права разговаривать с моим сыном. Я жалобу на вас напишу за нарушение закона.

Лев покачал головой сокрушенно:

– Надя, я не враг, я хочу помочь вам. Просто привез куртку сына.

Та приблизилась к открытой раме и отчеканила сухо:

– Уходите. Я все уже сказала. Никаких показаний, ничего не будет. Больше в моей жизни Сергея Афанасьева не будет, он приносит только несчастья и боль.