Книга Черная метка в паспорте [сборник], страница 80 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Лев попытался остановить женщину:

– Надя, такое бывает, я знаю. Вам не хочется снова возвращаться в тот ад. Но, поймите, он будет вас преследовать и дальше в вашей голове. Это посттравматический синдром, вам нужно работать с психологом. Давайте я найду специалиста, помогу вам. Если захотите, то дадите показания, если решите по-прежнему не участвовать в деле, то это ваше право. Я хочу помочь. Пожалуйста, одна встреча с психологом, и я от вас отстану.

В ответ хлопнула рама, создавая невидимую стену между Гуровым и потерпевшей. Надежда резко развернулась и исчезла с балкона. Лев еще немного постоял рядом с клумбой в надежде, что Хвалова сейчас покажется в дверях подъезда. Он ждал, что она передумала, просто не может совладать с эмоциями, нервничает, но все же согласится на разговор. Просто сделает это не у себя в квартире, а подальше от вопросительного взгляда сына, который уже начал становиться подростком и все понимает.

И все-таки дверь подъезда так и не открылась, оперативник напрасно прождал почти четверть часа. Он поглядывал на окна, наглухо закрытые стекла балкона, не замечая, что за ним тоже наблюдают. Пара внимательных глаз рассматривала каждое его движение через тонкую прорезь в яркой разноцветной шторе. Наблюдающий не сводил с него глаз, пока опер не выругался себе под нос от досады и не развернулся обратно – к автобусной остановке.

Опять эта стена из молчания и равнодушия, он никак ее не может преодолеть, перепрыгнуть. Да так, что и желания уже нет выяснять, какие тайны она скрывает. Хмурый Гуров присел на лавочке остановочного павильона, радуясь мысленно, что рядом никого нет. Сейчас местные обитатели вызывали у него только раздражение, которое, как раскаленный пар, давило изнутри. Он снова с головой ушел в свои мысли, вспоминая недавний разговор с сыном Нади Хваловой. Его движения, мимика, перекошенное лицо всколыхнули во второй раз натянутую звенящую тревожную струнку: «Горячо, рядом, разгадка совсем близко!»

Из собственных мыслей его вывел оклик:

– Лев Иванович, вы как здесь? – из окна грязного авто выглядывала радостная физиономия Павла Сладкевича. – А я уже и в больнице был, думал, вы без прощания улетели домой. И вдруг вы тут!

Лев содрогнулся от неприятного ощущения и вслух выпалил, не сдержавшись:

– А ты как тут оказался?

Павлел мгновенно отреагировал:

– По работе же, поехал к Хваловой. Она в этом районе живет, хотел с ней еще раз поговорить, убедить, чтобы дала показания. Не могу с ней договориться, трубки бросает, а заставить по закону никак.

Лев от тяжелого ощущения в груди поник, неприятно осознавать, что какое-то дело тебе не поддалось. Вроде и докопались до истины, а все равно торчат отовсюду ниточки, вопросы неотвеченные, от которых его расследование не может считаться завершенным. Только пропало теперь самое главное – желание этим заниматься. Никому не нужна его работы сыщика. И Гуров вдруг поднялся со скамейки:

– Только что с Хваловой разговаривал, отказывается помогать. Ничего ей не надо. Павел, выручи последний раз, отвези меня в аэропорт через больницу, вещи там заберу и домой.

Сладкевич выкрутил руль, и машина, описав круг, остановилась прямо у ног полковника. Местный оперативник шутливо приоткрыл дверцу у пассажирского места: