Онлайн книга «Смерть под старой ивой»
|
– Надо же, а мне наболтали, что букмекеры много выплачивают. Усатый Иван Иванович чуть заметно поморщился: – Ну, букмекеры – это особый разговор. Все эти конторки – это, знаете ли, для неумных, которым за копейку Рафаэля подавай, на грош пятаков да еще и кепочку. У нас, Лева, везунчиков на трибунах не бывает. Тут каждый разбирается и в лошадях на уровне не ниже зоотехника, и в тренинге на уровне не ниже мастера спорта. Не меньше! Ну, и аналитика, конечно, и информация, все мы хорошо знаем и животных, и жокеев, и тренеров. – Ну да, жокей-то, конечно, имеет значение. – Конечно, и колоссальное. Сейчас, разумеется, таких, как Насибов, нет, но есть другие, и класс ощущается. Да, от класса жокея все зависит, от характера, харизмы, можно сказать. Вы вот, Лева, близко подойдете к незнакомой лошади? – Пожалуй, что нет. – Вот, а жокей – вот этот чудо-богатырь на полсотни кило, моя собака больше весит, – узнает, на какой лошади стартует, непосредственно перед скачкой. Не ему решать, на ком выступать, этот вопрос решают тренеры. Вот и получается, что жокей видит того, с кем будет биться за приз, своего боевого друга, так сказать, впервые в жизни – вон там, видите? Это паддок, отсюда кони скачут на место старта. – Надо иметь мозги и характер, чтобы вот так, на незнакомой лошади… – кивнул Гуров, старясь представить объем задачи. – Во, представляете, сила. Есть у тебя десять минут, будь любезен за это время найти общий язык с лошадью. Да не той, что всю жизнь в телеге и ко всему привычна, за кусок сахара, а то хлебушка родину продаст, а той, у которой предки знатнее английской королевы, характер соответствующий. Кровь кипит! Да, на то ты и жокей. Должен уметь с любым управиться, это его работа, одна из двух главных вещей. – А вторая? – Держать вес. Смотрите, какие чудо-богатыри, – Иван Иванович кивнул на толпу худощавых карликовых парней с седлами, – это они на взвешивание. Каждый – не более пятидесяти трех кило, это я вам без весов могу сказать. Есть определенные правила по расчету веса, который будет нести каждая из лошадей в той или иной скачке. – Но как жокей может знать, сколько ему весить, если он не знает, на какой лошади стартует? – Нет, обычно он все-таки кое-что да знает. Предположим, в это воскресенье он в одном из заездов стартует на двухлетке. Следовательно, вес должен быть не более пятидесяти трех кило. Ходят в баню, потеют, голодают… – Мочегонное принимают, – поддакнул Гуров. – Что вы! Диуретики давно запрещены. – Ну, хорошо, а вот если в других заездах не двухлетки – тогда как? – Трехлетки несут по пятьдесят пять кило, а лошади постарше – пятьдесят восемь с половиной. Ну а если жокей чрезмерно похудел, то просто берет более тяжелое седло. – Понимаю. А вот если схитрить, подложить что-то? – Что подложить-то? – Какой-нибудь груз на взвешивании, ну а потом, перед стартом, незаметно сбросить. – Лева, у вас весьма примитивные представления о системе контроля на ипподроме, – снисходительно заметил Иван Иванович. – Взвешивание у нас не только до, но и после скачки, и если выясняется разница более четырехсот граммов, то прощай, победа. Результат аннулируется. – Очень интересно. Но как-то все очень выверенно, все учтено, что ли. Неужели нет места случайностям? Случайности-то вы как, учитываете? |