Книга Хранители смерти, страница 61 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Что ж, твоя блогерша права, – согласился Гуров. – Это не ее дело. Для расследований есть мы с тобой. А что ты можешь сказать по поводу возможной причастности Кати Воробьевой к убийствам?

– В случаях с Бушуевым и Любарской у нее алиби нет, а в день убийства Овчинникова она находилась в Москве, и это могут подтвердить многие ее знакомые. Надо этот факт проверять? Она оставила мне координаты всех, кто может подтвердить это.

– Нет, думаю, этим можно не заниматься. У тебя, как я понимаю, осталась неотработанной только краевед Ирина Масян? Вот давай займись. И знаешь что? Теперь нас интересует не только окружение убитых и чем занимались наши собеседники в дни убийств. Нужно дотошно расспросить эту Ирину по двум пунктам. Во-первых, об этом «целителе тела и души», который сопровождал Любарскую на обрыв. Может быть, он еще где-нибудь засветился, может, она что-нибудь о нем знает. И второе – сведения о Зверевой. Если она не интересовалась иконами по-настоящему, то что ее заставляло их собирать? Или, вернее, кто заставлял? Все, лейтенант, вперед!

Сам сыщик решил встретиться с чиновницей городской администрации Маруцкой. «Это человек совсем другого круга, нежели блогерша Воробьева или режиссер Мамонтов. У нее другой взгляд, другое знание жизни. Будет интересно сравнить ее оценки с оценками других свидетелей». И сыщик набрал номер телефона чиновницы.

Ульяна Маруцкая сняла трубку не сразу и говорила почему-то приглушенно, прижав телефон к губам. Впрочем, причины этого быстро прояснились.

– Кто это? – спросила чиновница. – Хотя неважно. Перезвоните мне позже. Мне сейчас неудобно разговаривать – я в морге, на похоронах Максима Евгеньевича.

– Подождите, не прерывайте связь! – попросил сыщик. – Я полковник Гуров из Москвы, мне необходимо с вами поговорить как раз о смерти Точилина и еще других смертях. Вы ведь будете в морге еще некоторое время?

– Нет, прощание уже заканчивается, сейчас поедем на кладбище.

– Тогда я тоже приеду на кладбище. Встретимся там.

На кладбище он успел приехать раньше катафалка и автобусов с провожающими. Дождавшись похоронной процессии, сыщик пристроил свою машину следом и так и ехал, пока катафалк не остановился. Вечерело, и кладбищенские рабочие старались работать быстро.

Гуров не стал подходить близко к могиле, ведь он практически не знал Точилина при жизни. Он дождался, пока церемония закончится и все потянутся назад к автобусам. Сыщик не знал Маруцкую в лицо и решил еще раз ей позвонить, но тут заметил женщину, которая как будто кого-то искала, оглядываясь вокруг. Он подошел к ней.

– Это не вы, случайно, Ульяна Евгеньевна? Я Гуров, звонил вам.

– Да, это я, – ответила женщина. – Рада знакомству.

Маруцкой было около сорока лет. Это была рыжеволосая женщина маленького роста с очень живыми карими глазами. Правда, сейчас эти глаза хранили следы недавно пролитых слез.

– Давайте поедем вместе на моей машине, – предложил Гуров. – По дороге и поговорим.

Они сели в машину, Гуров выехал на трассу и задал первый вопрос:

– Вы хорошо знали Максима Точилина? Я вижу, вы приняли его смерть близко к сердцу.

– Да, я хорошо знала Максима… Предвижу, что вас будут интересовать и другие люди, погибшие в нашем городе в этом году, – Игнат Бушуев, Федор Овчинников, Инесса Любарская… Их я тоже знала и глубоко чтила. И была у всех на похоронах. Но если вас интересуют причины их смерти, то здесь я вам вряд ли смогу помочь – я ничего об этом не знаю.