Книга Семь пятничных шалостей, страница 46 – Соня Субботина

Такое резкое исчезновение не прошло бесследно. Так что потом Юле еще пришлось носиться по преподам и клянчить дополнительные задания, чтобы совсем не остаться без баллов под конец семестра. Ни официальная причина (больничный), ни тем более неофициальная (режиссер сошел с ума) никого из преподов не интересовали.

Одна преподша и вовсе демонстративно порвала справку, сказав, что этими писульками Юля может разве что подтереться. В этот момент Юля поняла две вещи. Во-первых, на БЖД стоило сходить хотя бы разочек. Во-вторых, с такой тягой рвать бумажки эта вредная тетка вполне может оказаться матерью Гурмана. Или же она просто была хомяком в прошлой жизни. Или… она и есть хомяк! Самый настоящий! Большой, вредный, ненавидящий людей и знающий только пару фраз хомяк в безвкусном платье и парике старческо-вишневого цвета.

В итоге даже женщина-хомяк сдалась под натиском Юли и продиктовала темы для рефератов по пропущенным занятиям.

Со всеми дополнительными заданиями можно было бы справиться за полчаса. Но Юля не была бы Юлей, если бы сначала не откладывала все на потом. А затем, когда наступало это таинственное «потом», не отвлекалась на все на свете.

Садилась она за эти дурацкие, никому не нужные (ни ей самой, ни тем более преподам) задания только ближе к ночи. Как раз в то время, которое еще неделю назад проводила за переписками с Максимом. Она хотела бы вновь отвлечься на сообщение от него, но с момента похода в архив их традиция ночного общения сошла на нет.

Несколько раз он писал ей, но то Юля зашивалась во всех смыслах этого слова на работе (90 % времени проклинала режиссера и обсуждала с коллегами, какой же он говнюк, остальные 10 % – действительно шила), то разговор просто не клеился.

Если Юля и была в чем-то уверена, то только в том, что в этом всем виноват ее когда-то любимый бабулин холодец с хреном. Так что Юля уже давно успела его разжаловать из пищи богов до какого-то мяса в желе, которым только собак кормить (но бабуле она, конечно же, об этом не скажет). Падение холодца с кулинарного олимпа произошло сразу после того происшествия в архиве, повлекшего за собой убийство по неосторожности, правда, не человека, а их с Максом общение.

Но к самому Максиму у Юли не было совершенно никаких претензий. Никакого осуждения, только безграничное понимание и вхождение в его положение. Ей бы тоже совершенно не понравилось, если бы она оказалась лицом к лицу с человеком, от которого пахнет холодцом (пусть она до недавнего времени и любила данное блюдо). О том, что в тот момент Максим, чисто гипотетически, вполне вероятно, мог ее поцеловать и даже, возможно, хотел этого, она старалась не думать. Чтобы не самовоспламениться от стыда и не остаться навеки горсткой пепла. Это ж надо быть такой идиоткой! Так еще и в архиве этом дурацком не нашли ничего и только зря два часа проторчали в пыли! Спасибо хоть без плесени и паутины обошлось.

Юля поняла, что вновь сильно отвлеклась.

Файл с рефератом по БЖД по-прежнему состоял всего лишь из одного листа. Титульного.

Юля захлопнула ноут. Плевать ей на гражданскую оборону. И на женщину-хомяка плевать. И на академическую задолженность тоже. Глаза уже слипались, но она все равно поплелась в ванну проводить свой вечерне-ночной пятиступенчатый уход для лица.