Книга Холодный ветер среды, страница 150 – Соня Субботина

Второй недостающий фрагмент вечера память надежно заблокировала – видимо, слишком уж травмировало то воспоминание. Цельную картинку Ире так и не удалось собрать, да и не слишком уж она и старалась. Помнила лишь отдельные ощущения: страх, переходящий в боль, и небольшое наслаждение, отвратительное своей неуместностью. В голове, как на барабане «Поля чудес», крутились мысли и идеи, что же делать. Но выпал сектор с самой неправильной и неподходящей, да и к тому же вбитой мужским обществом и оттого чужеродной идеей: «да ладно, просто расслабься и получай удовольствие». Но правда в том, что насильник остается насильником, даже если ведет себя нежно и переживает о состоянии и комфорте своей жертвы.

Нелогичность поведения убивала Иру и подпитывала никогда не дремлющего монстра вины, цепко обхватившего ее своими лапами.

А потом со словами «вытрись, сладенькая» Генри кинул ей рулон туалетной бумаги. Ира старалась не смотреть в сторону Гранта, который не видел в этой ситуации абсолютно ничего из ряда вон выходящего. Слез у Иры уже давно не было. Дрожащими руками она убирала сперму со своего живота – он даже не удосужился позаботиться о безопасности. В голове у Иры промелькнули десятки мыслей. От венерических разной степени тяжести до беременности. Руки затряслись сильнее, комната перед глазами закружилась, воздуха перестало хватать. Она пыталась дышать глубоко, чтобы успокоиться, и старалась вести себя как можно тише, чтоб не привлекать лишнего внимания. Ира подумала, что сейчас умрет, вот так: голая, в чужой стране, пытаясь оттереть с себя след насильника.

Будто бы не замечая состояния Иры, Генри сидел рядом на кровати, одевался, даже не смотря в ее сторону, и говорил, что произошедшее не должно выйти за пределы этой комнаты. Никто не должен об этом узнать, тем более Марго.

Как оказалось, он с первого их дня в Эмеральде, того самого, когда Настя сбежала с территории и познакомилась с Сашей, следил за их компанией. Не намеренно, просто находился всегда в нужное время в нужном месте. Генри знал, как часто они сбегали с территории и как часто прогуливали активитис. И самое главное, что друг Иры уже давно не ночует у себя – во время своих пробежек регулярно видел, как Максим по утрам вылезал из окна Насти.

А Ира все отрывала новые кусочки от рулона и терла свой живот. Даже несмотря на то что уже успела все убрать, она чувствовала себя грязной. И терла, терла, терла…

Не понимала все, что он говорит, но знакомых слов было достаточно, чтобы осознать, что ее положение – то еще дерьмо. Он с легкостью смог ее запугать тем, что если она кому-то хоть слово скажет, то проблемы будут не только у нее, но и у ее друзей, которые тоже попадут под раздачу и депортацию, стоит Генри дойти до начальницы школы. И что-то Ире подсказывало, что ее словам о том, что он с ней сделал, все равно никто не поверит. Мало ли девочек, которые сами клеются к парням постарше, а потом распускают слухи, как только их отошьют. Ситуация безвыходная. Момент, в который можно было что-то предпринять, был безвозвратно упущен, и теперь Ира загоняла себя все дальше вглубь лабиринта, где за каждым поворотом вместо выхода – тупик.

– Ты же не хочешь, чтобы у них были проблемы, сладенькая?

От этого прозвища тошнило. Или это было от ужаса осознания того, что произошло, и всей бедственности положения? Впрочем, отчего уже – не так важно. Важнее, что она ему поверила и тихо шепнула в ответ: