Книга Холодный ветер среды, страница 151 – Соня Субботина

– Я никому не скажу, обещаю.

И если на себя Ире уже было наплевать, то рушить сказку лучших друзей ей не хотелось. А вдруг Генри переключит потом все внимание на Настю? Своей участи Вишневская даже врагу бы не пожелала, тем более лучшей подруге. Сама того не подозревая, Ира приняла эти вечно изменяющиеся правила игры, лишь бы уберечь друзей.

Ира не помнила, как оказалась у себя в комнате. Но прекрасно помнила, как сидела, сжавшись в комочек под душем, надеясь, что вода смоет остатки этого дня. Она чувствовала себя маленьким котенком из мема «я обязательно выживу». Убеждала себя, что сильная, что обязательно справится, что один такой темный эпизод сможет пережить. Что не убивает…

Но она ошибалась. Этот эпизод был первым, но не единственным. И с чего она взяла, что история не повторится?

В следующий раз Генри настиг ее уже на следующий день после дискотеки. Даже не дал передышки. Ира хотела сократить пару метров пути до столовой по газону, но решила лишний раз не нарушать правила школы и пошла по дорожке мимо кампуса. Напротив блока стаффов кто-то догнал ее. Чьи-то пальцы пощекотали ее за талию сквозь одежду. Сначала Ира подумала, что это Черный, очень уж в его манере так подкрадываться, но потом сделала глубокий вдох, прежде чем начать гневно-шутливую тираду. Запах. Тот же запах. Она читала, что самый короткий путь к мозгу от носа, поэтому из-за ароматов воспоминания надежнее всего въедаются в подкорку. Слова так и остались на кончике языка.

В тот день на ужин она так и не пришла. Подруге соврала, что не голодна. Из-за стресса и правда не хотелось есть, а из-за повторившегося кошмара и запаха сигарет, который, казалось, въелся в ее тело, тошнило, но это подруге знать не нужно. Для ее же спокойствия и безопасности. Мысль, что она должна защитить друзей, лишь прочнее засела в сознании. Она никому ничего не скажет. Хватит того, что неприятности будут только у нее.

Остаток того вечера Ира провела за вариантами ЕГЭ, то и дело проваливаясь в омут своих мыслей. Она чувствовала, как что-то по каплям неумолимо вытекает из нее. Всеми силами пыталась найти эту дурацкую трещину, эту брешь, чтобы заклеить ее хотя бы пластырем, но безуспешно. Ни одна фарфоровая чашечка не застрахована от неловкого движения руки, что превратит ее в осколки, которые уже нельзя будет склеить. Вернее, склеить можно, можно даже закрасить швы между черепками красивой золотой краской, но можно ли будет потом выпить из этой чашки чай? Приведет ли восстановление внешнего вида к восстановлению функции? Оставалось только сидеть над сборником, слушая пресловутое кап-кап-кап и смотреть, как идут волнами страницы и размытые чернила ручки (и почему она не может принять тот факт, что у нее есть право на ошибку и начать писать карандашом?).

Потом наступило двухдневное затишье. Ира даже стала свидетельницей того, как Генри делает Марго предложение, и успела обрадоваться, что все позади, но ее персональный кошмар лишь набирал обороты.

Эти два дня Ира старалась не нарушать правила, постоянно быть на виду, теряться где-то в толпе. Чтобы у него не было больше возможности застать ее врасплох одну. Или вновь прибегнуть к аргументу, что раз она продолжает бунтовать против правил школы, так это потому, что сама ищет встречи с ним. И параллельно с этим Ира старалась держаться подальше от своих друзей, чтобы случайно не сболтнуть лишнего. Это было сложно, они поняли, что что-то случилось, и лезли с расспросами. Правда, думали они на Сашу, и это даже немного забавляло. Лавров, конечно, тот еще гад, но, пока он не слил те фотки, подставлять его не хотелось, поэтому Ира избегала всех разговоров.