Книга Холодный ветер среды, страница 153 – Соня Субботина

Когда Ира вернулась из своих мыслей в реальность, на холсте не осталось пустого места. Черный фон, а на нем пять пришпиленных булавками бабочек, которые, очевидно, уже никогда не смогут выбраться из своего плена и взлететь. Четыре по углам и одна большая, с поломанным крылом, в центре. Ира замерла, забыв, как дышать. Почему бабочки? Она их, сколько себя помнила, боялась. Эти жуткие глаза, длинные тонкие хоботки и волосатые тельца – на фоне этого даже красота крыльев тут же меркла. Ничего романтичного Ира в них не видела. Те же пауки и то приятнее выглядели.

До ужина оставалось немного времени. Как раз достаточно, чтобы вернуться с этим холстом в свою комнату, изрезать его, сломать подрамник. А потом, по пути в столовую, выкинуть все в мусорку на территории кампуса.

Главная цель на день, как и все дни после дискотеки, – просто пережить его. Ира справилась и дожила сначала до ужина, а потом и до следовавшей за ним поездки в тот маленький рыбацкий городок, о котором рассказала вчера Гоша. Тут и правда было красиво. Ира сидела на камне со скетчбуком на коленях, смотрела на бухту и вполуха слушала Диану, изредка кивая и что-то угукая в моменты, когда от нее требовался ответ. Вишневской нравилось, что, в отличие от Насти, Диана не была тактильным человеком, и не нужно было постоянно уворачиваться от дружеских прикосновений.

Настя с Максимом взяли мягкое мороженое и ушли вдвоем гулять по городу. Ира долго смотрела им вслед. Они выглядели счастливыми, значит, она смогла их защитить, значит, она все сделала правильно. Они вернулись, так же держась за руки и улыбаясь, как и пришли, в спину им мягко светили золотисто-бархатные лучи закатного солнца. Ира достала телефон и сфотографировала друзей.

Перекидывая Насте кадры, Ира поймала себя на мысли, что в ту ночь она потеряла не только такую бесполезную по сути своей вещь, как девственность, но и нечто более важное. Шанс на здоровые и счастливые романтические отношения. После пережитого, утраты доверия почти ко всем мужчинам (Максим оставался единственным исключением из правил) и панического страха мужских прикосновений, максимум какие отношения ей светили – с психотерапевтом. Ира сглотнула в горле ком, нацепила улыбку и пошла вслед за всеми к приехавшему за ними автобусу.

«Молодец, Ира. Ты справилась еще с одним днем. Послезавтра ты улетаешь домой, и он будет очень далеко», – думала она, смотря в окно.

Ира вышла из своей комнаты и осмотрелась. Коридор пуст, можно выдохнуть и пройти хотя бы пару метров, не натыкаясь на людей. Несмотря на все слова Гоши, что она сможет замять инцидент со сливом фото, Ира так и не смогла почувствовать себя в безопасности. Не помнила, когда последний раз испытывала это чувство, и не знала, сможет ли когда-нибудь его ощутить. Она всегда думала, что, в отличие от младшей сестры, стала счастливой обладательницей достаточно устойчивой психики, но, как оказалось, мужчинам не стоит труда расшатать и затем разрушить все, что угодно, стоит только захотеть.

Вишневская вышла на лестничную площадку своего этажа и увидела Макса.

– Черный, что ты тут забыл?

С одной стороны, Ира была очень рада видеть своего друга. Знала, что, пока он рядом, с ней ничего не случится, никто ее не обидит. После всего произошедшего Максим был единственным парнем, с которым она не боялась находиться в одной комнате. Рядом с ним Ира чувствовала себя как дома. Но с другой, она физически ощущала давящее чувство недосказанности. Нет, он не будет расспрашивать ни о чем, но одного его взгляда хватит, чтобы все мысли Иры были о том, как бы не сболтнуть ничего лишнего. Порой Вишневская не понимала, что же ее раздражает больше: активные действия Насти или терпеливое ожидание Макса. В любом случае произошедшее их никак не касалось (Ира делала все возможное, чтобы и не коснулось), так что игра в молчанку продолжалась. Да и кто знает, как они отреагируют? Может, они начнут обвинять ее так же, как это сделал Саша? Жертве насилия всегда проще сказать, что она сама виновата: не так оделась, не то сказала, не так посмотрела. Ну уж нет, еще одной словесной расправы она не переживет. По крайней мере, сейчас далеко вперед она еще не загадывала, вдруг у нее все же появятся моральные силы на признания?