Книга Ветер и Я, страница 36 – Мария Шаронина

«Я об этом пожалею», — тихо, но неумолимо билось в подсознании, к которому я никак не могла прислушаться. Наши ласки давно за грань разумного, где рациональное мышление еще может управлять действиями человека.

Сейчас мы оба выбирали сердцем, слепо, доверившись, ведущему нас в сладкую пропасть инстинкту.

— Бл*ть, — рвано выдохнул Ветров, дрожа от тех эмоций, что накрывали с головой, — кому там жить надоело⁈

Рывком скатившись с меня, прекрасный в своей наготе и злости, мужчина, не одеваясь, быстрым шагом вышел из комнаты, направляясь к входной двери, где уже минут пять надрывалась система оповещения.

А я ведь ее даже не слышала!

«Всё к лучшему», — мысленно попыталась успокоить себя, спешно натягивая одежду, которую мой муж уже успел с меня снять. Руки дрожали так, что я не с первого раза смогла вывернуть шорты и правильной стороной облачить в них себя.

Я совсем чуть-чуть не успела добраться до ванной комнаты, где могла бы успокоиться и привести себя в порядок.

— Так вот от чего ты мне не звонишь, — появившись в проеме моей двери, грудным голосом протянула эффектная незнакомка, — она хоть совершеннолетняя, а, Ветров?

— Это не твое дело, Инга, — не предвещающим ничего хорошего тоном ответил ей подполковник, тоже появляясь в поле моего зрения, успев полотенцем прикрыть стратегические места, — я тебя в гости не звал, так что будь добра, покинь нашу квартиру.

— Нашу? — деланно переспросила светловолосая стерва, с неестественной улыбкой, поворачиваясь к стоявшему за ее спиной мужчиной, — как интересно… И давно?

— Ты оглохла? Пошла вон.

— Лёш, это твоя… бывшая? — я долго не могла подобрать нужное слово, чтобы оно прилично звучало в контексте вопроса. Тут сразу было видно, кто и что из себя представляет.

— Нынешняя, милочка, — поправила Инга, с акульем оскалом на лице, — мы с подполковником в весьма тесном… сотрудничестве уже почти десять лет. Так сказать, выручаем друг друга когда взгруснется.

— Сам, так сам, — с каменным лицом выдал Ветров, резко хватая наглую бесстыдницу за руку, выпроваживаю ту собственноручно.

— Козел ты, Ветров! — прошипела женщина, уже почти у входной двери, — что три недели назад, что сейчас! С этой тебя максимум месяца на три хватит, а потом опять прибежишь!

— Заткнись! — холодно произнес он, на верняка затылком чувствуя, в каком расшатанном я сейчас состоянии, — в твоем финансировании я больше не участвую, ищи другой кошелёк. Видеть тебя больше не желаю, а заявишься вот так еще раз, посажу на пятнадцать суток в изолятор, чтоб хоть немножко поумнела. Ты всё поняла?

— Да пошел ты! — резко, толкая ни в чем не повинную дверь, с ярой злостья выкрикнула та, — столько лет на тебя убила, урод! Всё ждала, когда наиграешься в органах в спасителя, остепенишься, а ты… взял и женился на секушке, которая и знать не знает что тебе действительно нужно!

— Все сказала? — спокойно поинтересовался Ветров в ответ, — если да, то не задерживайся. Я уже давно исчерпал предел своего терпения на сегодня, не советую злить и раздражать меня еще больше.

— Помяни мои слово, девочка, он поиграет и выбросит! — напоследок произнесла Инга, после чего, громко хлопнув входной дверью, оставила нас одних.

— Лин, я не знал что всё так…

— Не нужно мне ничего объяснять. — перебила я его, не желая слушать доводы мужа по поводу некрасиво сложившейся ситуации, — к лучшему, что нас прервали и мы не успели наломать дров. Твоя, уж не знаю кто она тебе там сейчас, Инга права: мы разные. Ну не совпадают наши цели, стремления и взгляды на жизнь в целом. Мы поймаем Дайченко, а дальше… Каждый сам за себя. Я готова доверить тебе свою безопасность и жизнь, но не сердце.