Книга Чужая ноша, страница 101 – Марина Крамер

— Все, мам, поехали, прохладно уже.

Уже в машине она вдруг вспомнила фразу, брошенную отцом на прощанье — «И ты, кстати, тоже жива» — и спросила:

— Мама… почему папа и меня тоже винит в смерти Олеси?

Тамара Андреевна спокойно посмотрела на нее:

— А ты себя не винишь? Не чувствуешь, что она погибла из-за тебя?

— При чем тут я, что за бред, мама?

— Это не бред, Анфиса. Отцу рассказали, как ты получила записку с угрозами и скрыла ее от нас. Ты продолжила делать то, чего тебя просили не делать. Значит, твоя работа оказалась для тебя дороже жизни сестры? И после этого ты думаешь, что мы не вправе обвинять тебя в ее гибели? Ты могла ее спасти — и не сделала этого.

Эти слова, сказанные спокойным, ледяным тоном, показались Анфисе булыжником, прилетевшим неожиданно в лицо.

— Мама… но это ведь неправда…

— Сегодня утром мне позвонил следователь. Дело Олеси выделено из дела о двух других задушенных девушках. Ее убил кто-то другой, и я уверена, что ты знаешь, кто это был. Но не говоришь из боязни, что все узнают, какая ты на самом деле, потому и молчишь. Карьера — это все, что у тебя есть в жизни. После похорон Олеси у тебя не будет еще и родителей. Вот и живи с этим, — отрезала Тамара Андреевна все так же спокойно и вышла из машины, которую Анфиса припарковала у их подъезда. — Уезжай, я не хочу тебя сегодня видеть. — И захлопнула дверку с такой силой, что Анфиса невольно отпрянула назад.

— Мама, у меня в субботу спектакль, — объявила Инна, сбрасывая кроссовки в прихожей.

— Прекрасно. Где и во сколько?

Полина накрывала стол к ужину, рядом крутился Ваня и пытался водрузить между тарелок игрушечную машинку.

— В молодежном театре. У меня главная роль, ты помнишь? — Инна мимоходом стянула ломтик огурца и сунула в рот.

— Руки хоть помой, с улицы же, — заметила Полина, убирая машинку. — Конечно, я помню. Хорошо, что в субботу, я обязательно приду.

— Мама, — укоризненно произнесла дочь. — Ну, ты хоть для приличия добавь фразу «если ничего не случится».

— Это зачем еще? — игнорируя тон дочери, спросила Полина. — Я же сказала, что приду.

— Ну-ну. — И Инна скрылась в ванной.

— Мам, а что такое приличия? — спросил Ваня, забираясь на свое место за столом.

— Это, Ваня, попытка хорошо выглядеть в чужих глазах.

— А Инна — чужие глаза разве?

— О господи… вырастешь — поймешь. Вилку в правую руку возьми и в кулак не зажимай.

Сын послушно переложил вилку и спросил:

— А я с вами пойду?

— Конечно. Тебе же нравится смотреть спектакли. Тем более Инна будет в главной роли, ей нужна наша поддержка, у нее это впервые.

— И мы цветы ей подарим, да? Как в настоящем театре? Я видел, когда с папой ходил смотреть про Петю и волка, там тете, которая была Петей, подарили.

Полина улыбнулась и потрепала сына по макушке:

— Обязательно. Вот ты с папой в магазин пойдешь и сам выберешь букет, который Инне подаришь после спектакля.

— Мам, а почему мальчика Петю играла тетя?

— Потому что у актеров так бывает.

Вернулась Инна, уселась рядом с братом и сказала:

— Есть, Ванька, такие тети, они всю жизнь до старости играют маленьких мальчиков. Ну или маленьких девочек.

— Но ведь видно, что она старая тетя, а не девочка! — округлив глаза, сказал сбитый с толку Ваня.

— Это называется «травести», бестолковка, — засмеялась сестра.

Ваня вдруг насупился и посмотрел на нее исподлобья: