Книга Чужая ноша, страница 46 – Марина Крамер

Он умолк и опять отвернулся к стене, поднял голову, как будто хотел разглядеть что-то за окном. Анфиса потрясенно молчала, глядя ему в спину. Пять лет… и человек жив, ничего с ним не случилось, работает, каждый день видит чужое горе и пытается помочь тем, кто жив…

— Игорь Евгеньевич, извините меня, пожалуйста, — глуховато проговорила она. — Свое горе всегда кажется огромным и неподъемным…

— Нет, все в порядке. Это я что-то расслабился… Так что, продолжим или перенесем? — Мамонтов снова повернулся к ней, и Анфиса увидела, что он совершенно овладел собственными эмоциями и снова стал таким, каким был всего за десять минут до этого разговора.

— Давайте продолжим, — произнесла Анфиса. — Что я должна подписать?

Сидя в такси, она позвонила Двигунову, надеясь, что тот не успел далеко уехать и не отключил телефон.

— Вадим Григорьевич, это Каргополова, — зачастила она, едва услышав в трубке его голос.

— А вы думаете, у меня ваш номер не подписан? — усмехнулся Двигунов.

— А… да… Вы далеко уехали уже?

— Откуда?

— Черт! Да от развивающего центра! — разозлилась она.

— Конечно, я уже к дому подъезжаю.

— Срочно разворачивайтесь, и в больницу.

— Зачем еще? — тоже с раздражением спросил оперативник.

— Оказывается, из реанимации перевели выжившего дальнобойщика, а нас изящно забыли поставить в известность, хотя я предупредила всех — от главврача до заведующего отделением.

— Тогда откуда вы это взяли? Ну, что его из реанимации перевели?

— Долгая история… случайно, в общем, узнала. Давайте-ка быстренько туда проедем и допросим его, раз уж он в себя настолько пришел, что в реанимации не нуждается, — сказала Полина, глядя, как изумленно смотрит на нее в зеркало заднего вида водитель такси.

— Вот умеете вы на ровном месте работу найти, Полина Дмитриевна, — вздохнул Двигунов. — Хорошо, я развернулся, буду минут через десять. На крыльце встретимся.

Полина убрала телефон в сумку и посмотрела в окно, пытаясь прикинуть, сколько еще им ехать.

— Минут через пять будем, — вдруг сказал водитель, и она вздрогнула:

— Что, простите?

— Доедем, говорю, минут через пять, уже вечер, пробок нет.

Она промолчала, пытаясь настроиться на предстоящий разговор с раненым водителем. Возможно, он сможет вспомнить что-то более конкретное о моменте нападения, даст более четкие приметы нападавших, и они совпадут с приметами задержанных — тогда у нее все сложится, дело пойдет быстрее, начальство перестанет дергать. Задержанных по решению суда отправили в СИЗО на два месяца, нужно было торопиться и раскручивать заговоривших Огнивцеву и младшего Куличенкова, потому что остальные сотрудничать не желали, а Санников, раненный при задержании, и вовсе находился в больнице, и допрашивать его пока врачи не разрешали.

Почему-то всякий раз при упоминании фамилии Санникова Полине начинало казаться, что с ним все далеко не так просто, как с остальными. Возникало ощущение, что именно со стороны Санникова идет какой-то нажим на начальство — на того же тюремного врача, который категорически запретил допросы, хотя пациент его находился в сознании и вполне мог разговаривать. Но врач настаивал на тяжелом психологическом состоянии в результате потери глаза и на возможных последствиях черепно-мозговой травмы и не разрешал посещений.