Книга Чужая ноша, страница 83 – Марина Крамер

— И виновных, конечно, не нашли тоже?

— Конечно, не нашли. Начальник-то полиции у нас один на район, — многозначительно произнесла Тимофеевна, и Полина понимающе кивнула:

— Правы вы были… о некоторых людях лучше не знать ничего вообще…

— Ну вот, девка, рассказала я тебе все, сняла камень с души, — подытожила Тимофеевна, поднимаясь и давая понять, что визит подошел к концу. — Если что подписать надо будет — подпишу, не волнуйся, мне уже бояться некого, все одно скоро туда. — Она указала пальцем наверх. — Но если ты кого-то из этих мерзавцев накажешь, буду за тобой оттуда приглядывать. Эй, Дашка, ты там закончила? — громко спросила Тимофеевна. — Так забирай гостью, у меня еще дела есть!

Белый конверт лежал на рабочем столе, и Анфиса не сразу заметила его среди бумаг и папок.

«Это что еще? — повертев в руке конверт без единой надписи, подумала она. — Кто принес?»

Но именно сейчас у нее совершенно не было времени, чтобы открыть письмо и прочитать, нужно было торопиться в отделение, где ее ждал Санников. Экспертиза подходила к концу, остались формальности, и Юрия можно будет транспортировать обратно в Хмелевск, где его ждало дальнейшее следствие и затем суд.

Санников выглядел нормально, даже улыбался уголками губ, чего прежде никогда не делал. Черный кружок на глазу уже не смущал его, и Юрий не прикасался к нему пальцем, как раньше.

— Доброе утро, Анфиса Леонидовна, — поприветствовал он Анфису, когда та вошла и села за стол. — Как там погодка на улице?

— Тепло сегодня.

— Любите лето?

— Как-то не задумывалась. А вы?

— А я раньше очень любил. Знаете, такое было ощущение, что оно бесконечное. У нас очень красивое озеро, мы туда с братом на рыбалку бегали. Встанешь рано утром, еще только-только светать начинает, удочки берешь, пару кусков хлеба отрезаешь, сахаром сверху посыпаешь — и в карман. — Юрий умолк, на секунду прикрыв глаз. — Вот казалось бы — ну, мы ведь росли уже в то время, когда любые конфеты можно было купить, пасту всякую шоколадную… а мы почему-то помнили, как отец рассказывал вот про эти бутерброды с сахаром, и нам ничего вкуснее не было. Вы такое когда-нибудь ели?

Анфиса задумалась. Нет, такого она не ела, зато помнила, как бабушка, мать отца, к которой их отправляли на дачу, варила смородиновое варенье в медном тазу с причудливыми деревянными ручками. Для маленькой Олеси бабушка стелила под черемухой большое одеяло, бросала игрушки, и та возилась в теньке, не мешая процессу. А Анфиса с удовольствием крутилась рядом, вдыхая чудесный сладкий аромат, поднимавшийся над тазом, и азартно снимала длинной деревянной ложкой пенки с поверхности варенья, сбрасывая их в тарелку, над которой кружили осы. Однажды такая любительница сладкого ужалила Анфису в бровь, и она неделю ходила с опухшим глазом, вызывая смех у дачных подружек.

— Я любила пенки со смородинового варенья, — сказала она, глянув на Юрия. — Вы с братом были очень близки?

— С Сашкой-то? Ну, как… он же намного меня старше, на десять лет, я ж рассказывал. Я и на рыбалку-то за ним увязывался, он не особо хотел со мной возиться.

— Он вас здесь навещал? — вдруг спросила Анфиса, вспомнив встречу у парковки.

— Здесь? — удивился Юрий. — Нет. Передачи мне приносили, это было. А Сашка… нет, не приходил. Он уже давно в Москве живет, к нам в Хмелевск не наведывался.