Онлайн книга «Чужая ноша»
|
— Ну, что еще? — Зря вы с Мамонтовым связались, он за всю карьеру никого живым не нашел, — понизив голос, проговорил дежурный. — Лучше бы к поисковикам пошли, они хоть что-то делают. А Мамонт только трупы поднимает. — Зачем вы мне это говорите? — Да жалко мне вас, какая-то вы и сама-то потерянная. — Вам-то что? — выкрикнула Анфиса и выбежала из отделения. На улице ей стало немного легче, она попыталась выбросить из головы слова дежурного, но они застряли там намертво, словно вросли в подкорку. «Он никого не находил живым… никого не находил… живым не находил…» И внутри крепла уверенность в том, что она совершила ошибку, обратившись именно к Мамонтову. Он был единственным, чье имя пришло ей в голову, но Анфиса только сейчас поняла, что ее мужа он тоже нашел мертвым, и это почему-то показалось ей нехорошим знаком. Она начала гнать от себя эти мысли, уговаривая, что Гриша был болен и совершил самоубийство под влиянием эмоций, с которыми не смог справиться, а следователь Мамонтов абсолютно никакого отношения к его смерти не имел и иметь не мог, он делал свою работу и сделал то, что был должен, нашел Гришу. И не его вина в том, что нашел он его не живым… Но предчувствие не отпускало, Анфиса еле доехала до дома и кое-как припарковала машину, поднялась в квартиру и легла на диван прямо в плаще и туфлях. Лежала, смотрела в потолок и не чувствовала в себе сил встать и вообще как-то пошевелиться. «Он не найдет ее живой, — вяло думала Анфиса, изучая идеально натянутый потолок. — Я уверена, что так и случится. Олесю не найдут вообще — или не найдут живой. И в этом буду виновата я». Она не могла объяснить, откуда у нее возникло это чувство вины за то, что еще не случилось, но эта фраза так и застряла в сознании, торчала занозой, которую невозможно вытащить никак и ничем. Зато внезапно пришло единственно правильное, по ее мнению, решение. Полина Телефонный звонок застал ее на пороге кабинета — Полина уже собиралась в СИЗО на допрос Котельниковой-старшей. — Да, слушаю, Каргополова. — Прижимая трубку к уху, она пыталась вынуть ключ из замка. — Полина Дмитриевна? — раздался женский голос. — Это Анфиса Леонидовна Жихарева, психиатр из Москвы. Я провожу освидетельствование Санникова Юрия Викторовича, мне необходимо поговорить с вами… Полина, прижав плечом трубку к уху, пыталась не уронить зажатую под рукой папку с делом, которую нужно было завезти в архив, а заодно старалась справиться с ключом, который намертво застрял в замке и не желал ни поворачиваться, ни вытаскиваться. — Анфиса Леонидовна, если разговор не срочный, не могла бы я вам перезвонить? Меня машина ждет… — Я буквально на минуту. Санников готов к этапированию обратно, в Хмелевск. Сегодня я закончу все формальности, и вы сможете его забрать для дальнейших следственных действий. — То есть… — Я не могу вводить вас в курс дела подробно, но скажу, что экспертиза готова, вы можете продолжать работать с ним. И думаю, это нужно сделать как можно скорее, потому что он готов давать показания. У меня все, — сказала женщина, и Полина почему-то почувствовала тревогу, но вслух произнесла: — Большое вам спасибо, Анфиса Леонидовна. — Не за что. Это моя работа. Всего доброго. И… удачи вам. У Полины от этого звонка осталось странное ощущение — как будто психиатр хотела сказать что-то еще, но она своим резким тоном в начале разговора не дала возможности сделать это. Но рассуждать об этом сейчас ей действительно было некогда — предстоял очередной, наверняка бесполезный, визит в СИЗО, где Светлана Котельникова, уперев взгляд в стену над головой Полины, будет молчать и вздыхать, считая про себя минуты до вывода из допросной. |