Книга Чао, Иринчик, чао!, страница 29 – Ирина Коджо

– Дюро, в пятницу мясо нельзя есть, это я знаю. А пиво разве можно пить?

– Можно, – уверенно заявил серб.

«Необычный у него пост. Мясо нельзя, но алкоголь можно, – удивилась я. – Впрочем, ему видней, раз он соблюдает эти правила».

– У тебя кровь на ноге, – вдруг заметила я, догадавшись, что Дюро ободрал ноги, когда прыгал с острых камней в Гроте. – Нужно чем-то обработать, а лейкопластырь у меня есть.

– Не, нестрашно. Не треба^[56], – беззаботно махнул рукой серб, мельком взглянув на свои ноги. Затем принялся объяснять, как во время соревнований он много раз прибегал к финишу в пыли и грязи, с изодранными, израненными ногами, в изнеможении падая от усталости и напряжения, поэтому на эту небольшую ранку вообще не стоит обращать внимание, само заживет. Конечно, тяжелые нагрузки, изнуряющие тренировки довольно часто сказываются на здоровье профессиональных спортсменов. Именно это и произошло с моим другом.

– Не мог више бегать. Велики проблем с ногами. Сильне боли и било тешко ходати,^[57] – говорил Дюро.

– А сейчас как твои ноги?

– Добро, – заверил серб. – Али треба сваку годину на море.^[58]

– И часто ты приезжаешь на море?

– Обично два пута, июн и септембар^[59].

– Мне тоже нравится ездить в отпуск в июне и сентябре. Но не всегда получается из-за работы.

– Да, да, – закивал Дюро, вроде бы понимая мои слова.

– А кою имаш плату^[60]? – спросил он. – Колико евро?

– У нас рубли. Семьдесят тысяч.

– А колико то евро?

– Примерно 930 евро, – перевела я свою зарплату по текущему курсу.

– Како? Тысяча евро? А, Ирина – паметна, економиста. Имаш добру плату.^[61]Дубл моей. Я имам добар рад, 500 евро у месяц. Али ти више, у два пута,^[62] – Дюро явно был удивлен и обескуражен тем, что у меня доход больше, чем у него.

– Не совсем в два раза, – попыталась я его успокоить, уже жалея о том, что сказала о своей зарплате. – И в Москве все дорого. Для нас это немного.

– Да, у Москви све скупо. Добро живили на селу^[63].

– Я хотела бы жить на природе, а лучше на море. В Москве много людей, шум, машины.

– Айд на село, Иринчик. Идемо са мном на ауто. Купим за тебе козу,^[64] – неожиданно сказал Дюро и весело засмеялся. – За тебе коза, за мене пчелы.

– Да, хорошая идея. Козы, коровы, пчелы, село, – согласилась я, вдруг вспомнив, как в детстве моя бабушка мечтала о том, чтобы я и моя двоюродная сестра стали пчеловодами или агрономами, занимались сельским хозяйством.

Все мои бабушки и дедушки приехали в столицу из деревень, это уже родители и я родились в Москве, так что корни у меня сельских жителей. И иногда мне действительно хотелось оставить шум и суету городской жизни и поселиться где-нибудь на природе, возможно, завести пчел, сажать цветы и что-нибудь писать, может быть, стихи, может быть, статьи или книги.

«А интересно, он серьезно зовет меня с собой? Ведь «поехали со мной и куплю тебе козу» звучит как «выходи за меня замуж», – до меня вдруг дошел смысл сделанного мне предложения. – Или я что-то не так поняла? А что не так? Не может же он встать на одно колено, взять меня за руку и трепетно произнести: «Ирина, я вас люблю. Будьте моей женой!»

От одной этой мысли мне стало смешно. Нет, такие пируэты не для моего дикого горца, он и понятия не имеет об этих формальных правилах и условностях. У него все просто. Увидел, захотел, посадил в машину и на село, а там дом, хозяйство.