Книга Чао, Иринчик, чао!, страница 27 – Ирина Коджо

– Вечером. В пентхаусе.

Немного погревшись, мы вновь балансируя по крупным камням, пошли к прозрачному лазурному морю. Дюро с детским восторгом нырял в воду, оставляя за собой множество брызг. Вначале я пыталась уворачиваться от них, но затем, заразившись игривым настроением серба, тоже стала плескаться и погружаться в воду с головой.

– У мамы коза была, – рассказывал серб. – А када майка умерла^[48], через неделю и коза тоже. У меня пчелы на селу. Мед радим^[49]. Понимаешь?

– Да, – кивнула я. – Пчелы, мед – это хорошо. Полезно.

– Да, да, све^[50]натурально. Я – природни сельски человек, – сообщил Дюро, широко улыбаясь.

– Я тоже люблю природу, море, горы, – мечтательно протянула я.

– Да, да. И я. Не волим велики град. Жил едну годину у Београду, не желим више^[51], – категорично заявил мой друг.

– А что ты в Белграде делал? Работал, бегал?

– Не. Ноги сильно болели, не мог бегать. И все! Конец карьеры – 2012 год. У Београду добар лекар лечио мене, но нужно море и много пливати,^[52] – объяснил Дюро.

– Ты хорошо плаваешь, – заметила я игриво.

– И ти – добра рибичка, Ириничка!

Поскольку мы отплыли довольно далеко от берега и людей поблизости не оказалось, непроизвольно возникло ощущение, что это какое-то уединенное место, где никого, кроме нас, и не существует. Дюро, перевернувшись на спину, приподнял бедра над водой и, показывая на свои плавки, звонко расхохотался:

– Ирина, Ирина, смотри! Не могу ништа. Само тако.^[53]

Скользнув взглядом по его телу, я смутилась.

– Ты близко, – пояснил Дюро и снова принялся звать меня в рощу.

– Там грязно и люди, – напомнила я. – И скоро уже в Голубой грот. Давай лучше кофе выпьем.

Выйдя из воды, мы переоделись и, взяв вещи, прошли по тропинке к расположенному в тени деревьев столику одного из прибрежных кафе.

– Закажешь домашний кофе, пока я в туалет схожу? – обратилась я к Дюро.

Он согласно кивнул. Вернувшись через несколько минут, я увидела, как официант ставит на наш столик две большие кружки светлого пива, маленькую чашечку кофе и столовые приборы.

– Еще лигни^[54]будут, – отпивая пиво, сообщил довольный серб. Я от удивления чуть рот не открыла: «Просишь чашечку кофе, а тут тебе еще и пиво, и кальмары. Это, конечно, здорово! Вот только у нас совсем мало времени до грота осталось».

– Хвала. Спасибо. Все хорошо, но мы успеем? – забеспокоилась я, показывая на часы.

– Сказали, что быстро, – жизнерадостно ответил Дюро и протянул мне пиво. – Пей.

Я с сомнением посмотрела на большую кружку с пивом и маленькую чашечку с кофе:

– Я не могу сейчас пиво. Ты пей, а я кофе.

Вскоре официант принес тарелку, на которой красовались беленькие кружочки кальмаров и запеченная картошка со шпинатом.

– Ешь быстрее. Бырзно, бырзно, Дюро. Нема време^[55], – посмеивалась я над сербом, допивая свой кофе.

– И ты ешь, – Дюро подвинул ко мне тарелку.

– Не. Я потом. Не могу быстро есть. И туалета на катере нет. Не буду пиво сейчас, – ответила я, но все же съела пару кусочков кальмаров и выпила немного пива.

Понимая, что мы опаздываем, я положила оставшиеся кальмары на хлеб и завернула в салфетку. Дюро допил пиво и мы почти бегом рванули к пристани.

Готовый к отплытию маленький катер ждал только нас. По размеру он казался почти вдвое меньше того, на котором мы приплыли утром. Но это и понятно, ведь в грот можно попасть только через узкий проем в скале. Около получаса мы созерцали открытое море, уединенные острова, скалистые берега и небольшие пещеры. Возле грота наше судно остановилось, чтобы подождать своей очереди, поскольку одновременно внутрь могли заплыть только два катера с противоположных сторон.