Книга Прятки, страница 51 – Диксон Уиллоу

Но с Майлзом все по-другому. Здесь нет притворства. Мы просто два испорченных парня, которые увлекаются каким-то испорченным дерьмом и кончают вместе.

Майлз делает так, что он трет языком нижнюю часть моего члена, одновременно глотая головку, и я не могу сдержать стона удовольствия, когда в моем поле зрения танцуют звезды.

Он делает это снова, и я не сопротивляюсь, когда мой оргазм взрывается во мне, и я кончаю ему в горло с громким стоном, а он жадно глотает все, что я ему даю.

Когда я заканчиваю, я отпускаю его голову. Он не отрывается, и его сильное сосание, когда он обхватывает мой член языком, вызывает последующий всплеск, который пронизывает меня новой волной восхитительного удовольствия. Еще один стон вырывается из моих губ, и я не могу сдержать вздох, когда он медленно облизывает мой член, пока он не выскальзывает из его рта с непристойным хлопком.

Он садится на пятки и поднимает глаза, чтобы встретиться с моим взглядом. Они широко раскрыты и немного стеклянные, но я не могу отвести взгляд от отчаяния, которое в них отражается. Он так возбужден, что извивается на земле, и все потому, что я заставил его сосать мой член.

Новая волна желания пронизывает меня, и я опускаю глаза на его член. Он так тверд, что его леггинсы выпирают, и моя грудь сжимается, когда он сжимает бедра и издает жалобный стон.

Я беру минутку, чтобы спрятать свой член и застегнуть штаны. Это тоже ново для меня. Как только я достигаю оргазма, я закончил. Я могу притвориться, что все еще чувствую это, чтобы закончить, но я уже мысленно отключился и просто делаю все механически.

Очевидное возбуждение Майлза сексуально. Возможность увидеть доказательства того, как сильно он меня хочет, возбуждает меня больше, чем я думал. Ничто в этой встрече не имеет смысла, но в то же время все имеет смысл.

Это первый раз, когда я занимаюсь тем видом секса, который мне нравится, тем, о котором я всегда знал, что жажду, но никогда не позволял себе, потому что он такой развратный. Теперь у меня есть шанс исследовать его, и я не позволю ничему помешать мне.

Майлз вздрагивает, когда я тянусь к нему, и это заставляет меня улыбнуться. Он тоже не забыл, что это такое, и у него еще хватает здравого смысла, чтобы бояться меня.

Низкий смешок, который вырывается из меня, заставляет его снова вздрогнуть, но он не отстраняется, когда я хватаю пояс его леггинсов и сильно дергаю их. Он понимает намек и спускается с пяток, чтобы встать на колени, и наши позы становятся зеркально отраженными.

Темнота вокруг нас гарантирует, что он не может видеть мое лицо под капюшоном, и это только делает все еще более возбуждающим.

Быть близнецом — это лучшее, что может быть в мире, и, хотя мой брат сводит меня с ума и любит действовать мне на нервы, он — часть меня. Но быть близнецом также означает, что у меня нет собственной личности за пределами нашего круга.

Я — тихий близнец, один из близнецов Хоторнов или брат Джейса. Так меня видит мир, и, хотя наша фамилия и близость к богатству и власти дают нам огромные преимущества в этом мире, это также означает, что люди нас не видят. Когда они смотрят на нас, они видят нашу семью и то, что мы можем для них сделать.

Люди готовы на все, если считают, что это принесет им выгоду, и Джейс и я всю жизнь провели, будучи представителями нашего отца и дядей. Мы получаем то, что хотим, делаем то, что хотим, и никто нам никогда не говорит «нет». Это облегчает нам жизнь, но также делает ее чертовски скучной.