Книга Жестокие игры, страница 89 – Диксон Уиллоу

Я только начинаю расслабляться, когда Киллиан нежно целует меня в шею и просовывает одну из своих ног между моими. Я замираю, дыхание застревает в горле, когда он снова прижимается губами к моей шее.

Его ритмичное дыхание и тяжесть его руки вокруг меня говорят мне, что он находится в том состоянии между бодрствованием и сном. Он либо не имеет представления о том, что делает, либо думает, что я кто-то другой.

Я лежу неподвижно, не смея даже дышать, пока он еще несколько раз целует мою шею, затем удовлетворенно вздыхает и наконец расслабляется позади меня. Подъем и опускание его груди на моей спине успокаивает меня, как и тепло, исходящее от его тела и окружающее меня, как кокон. Я пытаюсь сосредоточиться на этих знакомых ощущениях, а не на остаточном запахе духов или своих беспорядочных мыслях, закрывая глаза я расслабляюсь в его объятиях.

***

— Доброе утро, солнышко, — говорит глубокий голос у меня над ухом, мягко выводя меня из сна.

— Э? — бормочу я и прижимаюсь лицом к подушке.

Пахнет приятно, так тепло и уютно, что не хочется просыпаться.

Рука скользит по моей заднице, прикосновение легкое и дразнящее. Я стону и прижимаюсь к ней.

Мягкий смешок щекочет мое ухо, затем что-то скользит между моих ягодиц и трется о мою дырочку. Я выгибаю спину и сжимаюсь вокруг его пальца.

— Проснись, котенок, — говорит мягкий голос в тот же момент, когда этот озорной палец погружается в меня.

Я прижимаюсь лицом к подушке, когда завеса сна наконец поднимается, только чтобы понять, что то, во что я вдавливаю лицо, — это не подушка. Это грудь Киллиана.

— Доброе утро, солнышко, — повторяет он и снова погружает палец в меня. Он проникает неглубоко, но этого достаточно, чтобы все мое тело загорелось огнем.

Я извиваюсь под ним и тихонько стону.

Он тихо смеется и обхватывает мою попку.

— Ты сегодня идешь на занятия? — спрашивает он, как будто только что не был во мне.

— Я не планировал, — говорю я, все еще пытаясь понять, что происходит.

Киллиан и я можем спать вместе, но мы не делаем этого.

Каждое утро с той первой ночи, когда мы спали в одной постели, я просыпался, когда Киллиан отрывался от меня, чтобы выскользнуть из-под одеяла. Мы не разговариваем, не обращаем друг на друга внимания, и он точно не трогает меня так, как только что.

Лежать вместе в постели так странно, но я не против.

Мы остаемся так еще несколько секунд, потом Киллиан вздыхает и отстраняется.

Я выскальзываю из его объятий и смотрю, как он садится и свешивает ноги с кровати. Не заботясь о том, что я слишком очевиден, я провожу взглядом по его сильной спине и широким плечам. Киллиан в отличной форме, и изгибы и рельефы его мышц так же завораживают, как и возбуждают.

Он оглядывается через плечо.

— Нравится, что видишь? — спрашивает он с ухмылкой.

— Думаю, это и так очевидно.

В его глазах мелькает что-то, что я не могу понять, но через мгновение это исчезает.

— В планах произошли изменения, — говорит он, вставая.

— Что ты имеешь в виду? — я сажусь и потираю затылок.

— Вчера вечером в главном доме произошел инцидент. — Он поднимает руки над головой и вытягивает спину.

От этого движения его боксеры сползли вниз, и из-под пояса выглядывает небольшой пучок волос, демонстрируя его подтянутый живот и заметную V-образную линию его пояса Адониса.