Книга Заноза для хирурга, страница 23 – Анна Варшевская

— Мне… есть за что извиняться? — слышу тихий хриплый голос.

О, я могла бы выкатить список из как минимум сотни пунктов в ответ на этот вопрос. Вздыхаю украдкой.

— Смотря что вы имеете в виду, Никита Сергеевич, — смотрю на мужчину внимательно, он сглатывает.

— Я… надеюсь… не сделал ничего, что… — замолкает и пытается собраться с мыслями.

«Да ничего ты не сделал, всего лишь поцеловал меня так, как ни один мужчина до тебя», — тряхнув головой, заталкиваю это воспоминание подальше.

— Или… сделал?! — он смотрит на меня с ужасом, видимо, приняв мои движения за подтверждение каким-то своим мыслям.

— Спокойно, — складываю руки на груди, так и хочется сказать: «Спокойствие, только спокойствие», — всё было в рамках нормы. В целом.

— Чьей нормы? — похоже, я его не успокоила.

— Человеческой, — пожимаю плечами. — Вам получше?

— В целом? — спрашивает сварливо. — Или по частям? — опять тихо стонет, раздражённо трёт виски.

— Раз способны огрызаться, значит, уже лучше, — киваю и направляюсь к выходу.

— Операция! У меня же сегодня плановая… — этот идиот резко встаёт и тут же, покачнувшись, теряет равновесие. Я подскакиваю ближе, поддерживая его за талию и подставляя плечо.

Добрынин смотрит на меня сверху вниз и обречённо зажмуривается.

— Вы… вчера помогли мне перебраться на диван, — утверждает, не спрашивает.

Что, стыдно смотреть в глаза? Так тебе и надо!

— Что ещё вспомнили? — спрашиваю, помогая ему сесть обратно.

— Больше ничего.

И слава богу!

— Не переживайте, плановая операция Шевренкова перенесена, у него проявилась аллергическая реакция неясной этиологии.

— Откуда?

— Оттуда, — фыркаю и всё-таки иду на выход.

— Анна Николаевна… — догоняет меня голос в дверях.

Оборачиваюсь к начальству.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — отвечаю спокойно, но тут же кое-что вспоминаю и, поколебавшись, решаю спросить: — Никита Сергеевич, у кого вчера был день рождения?

На мгновение замечаю в глазах мужчины всплеск самой настоящей паники.

— Почему вы спрашиваете? — он отводит взгляд, но я вижу, как закостенели в напряжении его плечи, и решаю сдать назад. В конце концов, это не моё дело.

— Вы говорили о дне рождения кого-то из сотрудников, наверное, я неправильно поняла, — вру, не моргнув и глазом, — не переживайте.

Выйдя из кабинета, тут же нарываюсь на Ираиду Сергеевну — необъятных размеров ординатора, счастливо проспавшую всю ночь — впрочем, как и всегда.

— Аннушка, вы же были выходная, — подозрительно смотрит на меня женщина.

— Меня вызвали к моему пациенту.

Ага, в вытрезвителе подработать.

— А-а, — тянет Ираида, оглядывается на кабинет Добрынина, потом опять на меня. — Никита Сергеевич на месте? Так рано?

— У него плановая должна была быть с утра, но отменилась, — пожимаю плечами.

— Вы как всегда в курсе, — глаза Ираиды Сергеевны насмешливо поблёскивают.

Мысленно чертыхаюсь, прямо слыша, как крутятся шестерёнки в её голове — не хватало мне слухов, что я грею постель начальству. С другой стороны… у нас всё равно все сплетничают про всех. В одном крыле больницы чихнёшь, из другого «будь здоров» кричат.

Устало собираюсь и еду домой — вчера меня привёз Полкан, так что добираться приходится на общественном транспорте. В квартире меня встречают соскучившийся мистер Дарси и пустой холодильник. Плюю на всё и заказываю пиццу — должна я хоть как-то расслабиться! Весь оставшийся день мы с котом проводим в обнимку на диване, смотрим старые английские фильмы. Вот только нет-нет, да и ловлю себя на том, что тянусь к лицу, вспоминая ощущения мужских губ на моих.