Онлайн книга «Заноза для хирурга»
|
Глубокий вздох. — Нет. Ничего я не буду делать, — Вера ещё раз вздыхает и выпаливает: — Пусть подавятся! Пусть оба идут нахрен! Раз этот сукин сын тащится от таких амёб, то пусть вокруг неё и увивается! Она его всё равно пошлёт! Или не пошлёт, а он её трахнет и сам убедится, что от таких в постели никакого толку! Господи боже, меня сейчас стошнит… Быстро и по возможности бесшумно отступаю назад, прикрываю за собой дверь и торопливо выбегаю на воздух. Первые глотки свежести делаю, задыхаясь, как астматик. Никогда не думала, что может быть вот так… Всегда относилась к Вере нормально, да и не только к ней, вообще ко всем в отделении. Она так злится из-за выговора или действительно меня ненавидит? Ведь говорить такое о человеке можно, только если по-настоящему испытываешь к нему ненависть… Прохладный осенний воздух немного освежает голову, и мне в голову приходит мысль — поговорить с Надей. Неужели ситуация и правда выглядит так, как её видит Вера? Не как она меня воспринимает, естественно, а как со стороны смотрятся наши отношения с… Уф-ф. Мне становится жарко, не помогает даже, что я стою на улице, в одной хирургической пижаме, кстати! Делаю последний глубокий вдох и захожу внутрь. — Надь? — заглядываю к старшей, решив, что откладывать разговор не буду. — Анют! — та подскакивает, втаскивает меня к себе. — Ну ты как? — Надя, у меня к тебе серьёзный вопрос, — смотрю на неё и продолжаю: — О нас с Добрыниным ходят слухи по отделению? Я успеваю заметить, как метнулся в сторону её взгляд, и понимаю — да, ходят. И похоже, именно то, что сказала Вера — слово в слово. — Аннушка, ты присядь, — Надя мягко подталкивает меня к стулу, опускается рядом со мной. — Прости, наверное, нужно было тебе всё рассказать раньше, но, честно сказать, я не видела в этом смысла… — Почему? — Потому что злословить будут всегда, — спокойно говорит Надежда. — Ты молодая, тебя рано заметили и отметили, это всем поперёк горла. — Но Добрынин-то здесь при чём? — я всё никак не могу понять. — Аня, он… — Надя мнётся и осторожно говорит: — относится к тебе по-другому. — Да, конечно, — истерически фыркаю. — Да, знаю, — она закатывает глаза, — характер у него дерьмо полное, не подумай, пожалуйста, что я тут его адвокатом заделалась. Он, безусловно, козёл, и все нервы тебе вытрепал, но… не будь он таким закрытым, я бы тебе со стопроцентной уверенностью сказала — ты ему нравишься! Я давлюсь воздухом и закашливаюсь. — Надь, ну ты… — Ты просто не видела, как он метался по отделению последние полчаса, — с лёгкой улыбкой говорит Надя. — И что теперь? — я в растерянности смотрю на медсестру. — А ничего, — Надя пожимает плечами. — Плюнь на слухи и не думай ни о чём. — А с Добрыниным… — Тут смотри сама. По-моему, он дошёл до точки. Теперь либо попытается что-то делать, либо самоустранится. А дальше уж тебе решать. Он, кстати, уехал — совещание какое-то, так что не переживай, что наткнёшься где-нибудь в коридорах. От нашего разговора и мечущихся мыслей у меня пухнет голова, виски ломит. Я с трудом дорабатываю смену и уже собираюсь, когда мне звонит Полкан. Хмурюсь, глядя на экран телефона. Не помню, чтобы мы о чём-то договаривались, но отвечаю. — Полкан, привет, я… — Ты как всегда занята, знаю, — мужчина меня перебивает, — но у тебя вроде бы по графику работа уже закончилась? |