Книга Заноза для хирурга, страница 38 – Анна Варшевская

Я ошарашенно хлопаю глазами в ответ на это заявление и не успеваю ничего сказать, когда главный уже произносит:

— Всем спасибо, все свободны! Работаем, господа!

А затем мужчина встаёт и целенаправленно идёт в мою сторону.

— Анна Николаевна? — останавливается рядом, и я замечаю краем глаза, что сотрудники вокруг нас не спешат на выход, лица явно горят нездоровым любопытством.

— Да, Александр Васильевич? — честно сказать, представления не имею, что он хочет мне сказать.

Мимо проходит Добрынин, но не притормаживает поблизости, наоборот, обращается к сотрудникам, поторапливая всех на выход. Мы с главным тоже медленно двигаемся к дверям конференц-зала, где обычно проходят утренние совещания.

— Никите Сергеевичу не понравится то, что я сейчас скажу, — вокруг глаз главврача собираются морщинки, как при улыбке, но я на это не ведусь — наш главный любит поизображать доброго дядюшку, ни на секунду таковым не являясь. — Но он очень трепетно к вам относится.

Меня сейчас кондратий хватит на месте!

— Да-да, не удивляйтесь, оберегает вас ваш заведующий, и на мой взгляд, чересчур! — Александр Васильевич качает головой. — Слишком уж радеет за отделение, но я бы предпочёл, чтобы вы тоже время от времени являлись в мой кабинет, если я этого требую!

— Александр Васильевич, я… простите, но я не знала, что вы хотели меня видеть, иначе бы… — я растерянно замолкаю.

— Ну конечно, вы не знали, я же и говорю, наш Никита Сергеевич передо мной за всех ответ держит. Бережёт своих сотрудников. Но вам бояться нечего, так что, будьте добры, не манкируйте своими обязанностями, — главный с улыбкой грозит мне пальцем.

— Да, конечно, Александр Васильевич, — произношу медленно, в голове начинают крутиться мысли, складываясь в паззл.

Действительно, раньше я с Иваном Павловичем, предыдущим завом, регулярно стояла перед главным. Да и вообще, выволочки сотрудникам отделения устраивались постоянно, а теперь… Расширенными глазами смотрю на Добрынина, подходящего к нам. Косяков ведь меньше не стало, а это значит… значит, что он «берёт огонь» на себя, прикрывает всех и отдувается перед главврачом единолично. Сам разбирается с ошибками медсестёр, врачей, разгребает работу отделения, и ни разу и слова об этом не сказал.

— Александр Васильевич, прошу прощения, что прерываю, — Добрынин поворачивается ко мне, — Анна Николаевна, вы там нужны, — указывает глазами на дверь.

— Иду, — киваю в ответ.

— А мы с Никитой Сергеевичем — на конференцию! — главный хлопает хирурга по плечу. — Украду вашего заведующего на несколько дней.

— Дней? — не выдерживаю и задаю вопрос, Добрынин кидает на меня внимательный взгляд, но тут же отводит глаза.

— Да-да, он у нас специалист уникальный, его доклад в числе первых будут слушать, но и дальше много всего интересного предстоит, да, Никита Сергеевич?

— Удачи вам, — произношу тихо, обращаясь в основном к Добрынину, но тот молчит.

— Спасибо, спасибо, Анна Николаевна, — зато главный так и лучится довольством.

Попрощавшись, выхожу из зала и тут же попадаю в оборот. Ворох ежедневных дел затягивает с головой, и до вечера я выкидываю все лишние мысли из головы. Зато вечером поглаживаю поправляющегося Дарси, лежащего рядом со мной на диване, и не могу не думать о том, что не всё так просто с главным хирургом.