Книга Заноза для хирурга, страница 4 – Анна Варшевская

— В таком случае, вы свободны! — резко бросает Добрынин. — И впредь думайте, прежде чем открывать рот!

От такого окончания разговора я хватаю тем самым ртом воздух, а этот… хам разворачивается и выходит из кабинета.

— Если не уйдёте в течение десяти минут, можете считать, что у вас началось следующее дежурство! — с угрозой доносится из-за двери.

— Ах ты… — шепчу себе под нос, но, собрав и закрыв в шкафу истории болезней, быстро иду на выход.

Не стоит нагнетать ситуацию, знакомство и так получилось… далёким от того, что я хотела и планировала. Да и сам Добрынин — не ожидала я… такого! Спускаюсь во врачебную раздевалку и прохожу к своему шкафчику. Помещение в хирургическом отделении, выделенное под место для переодевания, не слишком большое, вдоль стен и поперёк, разбивая комнату на коридорчики, несколькими рядами выстроились шкафчики-пеналы. Иван Павлович не так давно подсуетился, выбил где-то небольшую сумму, и нам их даже поменяли — теперь стоят не страшные металлические, а деревянные. Никто, конечно, не будет выделять отдельные раздевалки для мужчин и женщин, в больнице помещений не хватает, поэтому так уж повелось, что, как говорится, «девочки — направо, мальчики — налево».

Открываю своё «хранилище» и вытягиваю оттуда джинсы и свитер, чуть не роняя тяжёлую куртку — на дворе уже март, но зима никак не хочет уходить.

— Аннушка Николаевна! — из-за угла вдруг выглядывает Верочка — медсёстры, как и врачи, тоже переодеваются здесь, свои собственные кабинеты есть только у заведующих.

— Господи, Вера, напугала, — я, прыгая на одной ноге, стаскиваю хирургические брюки. — Что случилось?

— Говорят, Добрынин уже пришёл! Сегодня!

Морщусь. Ну надо же, сколько энтузиазма в голосе.

— Да, пришёл, — согласно киваю и натягиваю джинсы.

Вера, уже одетая, выплывает ко мне в проход. И как она не падает на таких каблуках?

— Вы его видели, да? Да? Ой, Аннушка Николаевна, ну расскажите же, какой он?

— Мужчина, — хмыкаю саркастично. — Две ноги, две руки, голова. Остальные органы тоже на месте, полагаю. Насчёт аппендицита и гланд не уверена, анамнез не собирала.

— Красивый? — до Верочки мой сарказм не доходит.

— В среднем по больнице? — поднимаю на неё взгляд, отчего-то отвечать не хочется. Опять потерев виски — головная боль разыгралась только сильнее после незапланированного сна и встречи с новым руководством — вытаскиваю металлические шпильки из туго скрученного пучка и распускаю его. Уф-ф, сразу легче стало!

— Ну, Аннушка Николаевна! — канючит Вера.

— Вер, ну что ты заводишься из-за ерунды! Обычный мужчина, — тяну через голову форменную рубашку, которая цепляется за что-то в волосах. Шпильку что ли какую-то не вытащила?

Слышу вдруг странный писк Верочки и, дёрнув, таки снимаю верх. Освобождённые волосы падают на плечи, и первое, что я вижу, подняв голову — тёмные глаза стоящего напротив Добрынина.

Мда, не то чтобы я стеснялась. Когда ты оперирующий хирург, быстро привыкаешь ко всему — в конце концов, ургентные* случаи никто не отменял. Иногда приходится впопыхах натягивать на себя стерильные пижамы, путаясь в штанинах, рядом с анестезиологом — тоже, между прочим, мужского пола и весьма симпатичным — и пере…бравшим половину медсестёр нашего и смежных отделений.

Поэтому, опустив взгляд и убедившись, что моя тройка надёжно прикрыта спортивным бюстгалтером, опять гляжу на начальство. Тот вскидывает бровь, и мне всё же становится немного неловко. Надеюсь, он не решит, что я пытаюсь его соблазнить.