Книга Первая скрипка для злого доктора, страница 83 – Анна Варшевская

Оркестр привычно выстраивается неподалёку от выхода на сцену. Правда, не слышно обычных разговоров вполголоса, шуток балагура Толика. А я, пройдя вперёд, останавливаюсь, глядя на Павла Петровича.

Наш дирижёр рассеянно крутит в руках палочку, глядя куда-то в пространство остановившимся взглядом.

Мне вдруг становится видно, насколько он стар. Опущенные плечи, выцветшие глаза, которые сейчас словно смотрят на что-то, невидимое всем остальным. А ещё… ещё нет той энергии, которая всегда отличала его перед выступлениями.

Их бесконечное противостояние с Иосифом Давидовичем давало ему силы, понимаю я вдруг. Это как тот хороший враг, который лучше плохого друга…

И, сама ещё не понимая, что собираюсь сказать, делаю шаг вперёд.

– Павел Петрович! – мой голос звучит непривычно звонко в повисшей тишине.

– Ты куда?! – шипит одна из моих коллег, ловя меня за локоть, но я не останавливаюсь.

– Павел Петрович, я всё-таки считаю, что те штрихи в четвертом такте второй части нужно играть не пунктиром, а отрывисто!

– Что?! – растерянно поднимает на меня глаза дирижёр.

– Вы же помните тот спорный момент, – продолжаю упорно. – Мне кажется, отрывистый штрих даст нужный акцент!

– Нужный…. акцент... О, господи! – Пал Петрович словно по мановению своей же дирижёрской палочки распрямляет плечи, глаза начинают блестеть. – Вырастил себе замену! Воспитал на мою голову! Морозова!

– Да, Павел Петрович, – широко улыбаюсь мужчине, и тот словно стряхивает с себя заторможенное состояние, слегка улыбаясь в ответ, а затем обводит оркестр строгим взглядом.

– Никаких изменений в партитуре! – потрясает кулаком с зажатой в нём дирижёрской палочкой. – Лично каждого придушу после концерта, если выкинете мне что-нибудь!

Коллеги нестройно, но воодушевлённо шумят в ответ.

Никогда ещё эти пожелания не встречались нами с таким энтузиазмом.

* * *

Солнце, ещё стоявшее над озером, освещало площадь, над которой витал гул предвкушения – гул голосов, зрителей, пришедших на открытие фестиваля.

Это предвкушение было почти осязаемым.

Кто-то ждал музыку.

Кто-то – надеялся на то, что произойдёт что-нибудь любопытное.

Кто-то хотел посмотреть на тех, о ком в последние пару дней не смолкали сплетни.

Не было только равнодушных.

Город ждал, глядя, как молча проходят и рассаживаются по своим местам оркестранты. Один из стульев, впереди, рядом с дирижёрским пультом, оставался незанятым.

Рокот голосов, не смолкавших над площадью, чуть усилился – те, кто не знал, в чём дело, спрашивали у тех, кто был в курсе, и получали объяснения – и новую порцию сплетен.

Больше всего взглядов было устремлено на девушку, сидящую рядом с пустующим стулом. Тоненькая, светловолосая, она сжимала в руках смычок и скрипку и не отрываясь смотрела в сторону солнца, постепенно опускающегося в озеро – отчего глаза у неё немного слезились.

Или не из-за этого?..

Молодой мужчина в костюме и накинутом сверху медицинском халате, стоявший сбоку, рядом с первыми рядами зрителей, тоже не отрывал взгляда от скрипачки. Хмурился, переступая с ноги на ногу, и сжимал челюсти, то и дело искоса поглядывая на сидевших неподалёку людей, среди которых был мэр, директор завода и ещё кто-то – разумеется, не все знали в лицо семьи первых людей города.

Дирижёр, поднявшийся на сцену через минуту, под аплодисменты проследовал к своему месту. Посмотрел на пустой стул, перевёл прищуренный взгляд на скрипачку, но та только упрямо поджала губы.