Книга Первая скрипка для злого доктора, страница 84 – Анна Варшевская

А затем встала, сделав шаг вперёд, всем знакомым жестом положила скрипку между плечом и шеей, прижав её подбородком и показывая, что готова.

В этот момент врач, словно сообразив что-то, торопливо достал из кармана мобильный и, отойдя чуть в сторону, чтобы не мешать зрителям, набрал номер. Те, кто стоял с ним рядом, услышали:

– Откройте окно, Анна Павловна!

Начавшая литься музыка заглушила его слова, и мужчина торопливо отключился, снова найдя глазами девушку.

Это произведение знали практически все. Во всяком случае, в этом городе. Конечно, были и такие, кто не слушал классическую музыку – и кто их может за это упрекнуть? Но все, кто находился на площади, сразу узнали мотив. Он был чем-то, словно рождённым здесь – и даже тот, кто не сказал бы название произведения, почти наверняка смог бы его напеть.

И когда тонкой струной в оркестр вплелось соло скрипки – мелодия, рождавшаяся под пальцами молодой скрипачки, понеслась вверх и ввысь, ширясь и наполняя пространство – город замер, вслушиваясь.

Потому что в этой мелодии было всё.

Вся боль и счастье, весь смех и слёзы…

Рождение и смерть. Радость и печаль.

Всё то, что дано передать только музыке – и человеку, из-под рук которого эта музыка начинает звучать.

Замершие на площади зрители не дыша внимали волшебству, нежданно-негаданно заглянувшему в душу каждому.

Если бы сейчас кому-то пришло в голову посмотреть на молодого врача, не отрывавшего взгляда от девушки на сцене, он бы поразился тому, что увидел на его лице. Потому что такую не прикрытую ничем любовь сложно встретить и увидеть в реальной жизни. Мужчина смотрел так, словно никто и ничто в этой жизни не способно сдвинуть его с этого места.… И когда моргнул – кажется, даже не заметил влажной дорожки, пролёгшей по щеке.

А в Красной больнице, в одной из палат, распахнув настежь окна, в доносящуюся и сюда мелодию вслушивалась пожилая женщина.

Потом повернулась к старику, лежащему тут же на постели.

И увидела, как его пальцы двинулись по одеялу, словно водя смычком.

А затем он открыл глаза.

Алёна

– А если всё-таки ему станет хуже?! А его уже выпишут?! А если срочно будет нужна операция?

– Любимая, ну хватит, пожалуйста, – стонет Антон, застёгивая на мне ремень безопасности. – Клянусь тебе, если Дима хоть на секунду в чём-то засомневается, я костьми лягу, но мы устроим Вове ещё одно обследование! И не одно, если понадобится. Юрий Владимирович уже связался со мной, чтобы напомнить, что он поможет мальчику. В случае, если помощь окажется нужна.

Вздыхаю, ёрзая на кресле. Мы летим в столицу вместе. Дмитрий, врач-онколог, сообщил Антону, что моего ученика пора забирать. Подробности пообещал при встрече – ну, или Антон не стал мне рассказывать пока.

Фестиваль с большим успехом завершился два дня назад, и у меня резко стало больше свободного времени. После первого концерта со мной все хотели пообщаться, но я сбежала под крыло к Антону, не отвечала на звонки и не реагировала на внезапно «вспомнивших» обо мне друзей и приятелей.

Единственное, что меня по-настоящему порадовало – это скупой кивок дирижёра после выступления и его слова: «Чистая работа».

От Пал Петровича это была невероятная похвала.

А ещё – такое восхищение в глазах Антона, какого я никогда не видела. И его заставившее улыбнуться признание мне на ухо: