Книга Убийства и цветочки, страница 46 – Дарья Калинина

— И что всё это значит?

— Только то, что кому‐то требовалось заманить нас на остров. И этот кто‐то не нашёл лучшего способа, как осуществить свой план таким образом.

— Но кому…

Договорить ей не удалось. Над островом внезапно зазвучали колокола. Большие, маленькие, звонкие и низкие, они перемежались между собой, сливаясь в заливистое пение.

— Что это? Откуда?

Анна Вольфовна выпрямилась. Лицо её приняло странное выражение.

— Одиннадцать часов вечера, — произнесла она. — У Пети играет его будильник.

— Но зачем понадобилось ставить будильник на такое время?

— А как же иначе ему узнать, когда пора отправляться на боковую?

Катерина хотела сказать, что нормальные люди ставят будильник, чтобы, наоборот, вовремя проснуться, а не уснуть к назначенному часу, но внезапно идея показалась не такой уж и нелепой. Её стоило испробовать. А то Светлана вечно ворчит, что она, Катя, дожила до седых волос и пенсии, а до сих пор не умеет рассчитывать своё время.

— А где же сам Пётр Филиппович? — спохватилась она.

Стали вспоминать и поняли, что никто не видел старичка с момента схода на берег. Когда они убегали в лес, он оставался на судне.

— Будильник играет не переставая, а он его и не думает выключать.

— Оглохнуть же можно.

— У него что‐то случилось.

Светлана оказалась права. Пётр Филиппович уже не сидел на судне. Он лежал на берегу. Кожа его приобрела пугающе синий цвет, и было ясно, что у здорового человека такого цвета быть не может. Он не шевелился. Не реагировал на происходящее. Но он дышал.

— И пульс прощупывается. Очень редкий и прерывистый. Похоже, на сердечный приступ. Скорей! Его нужно как можно скорей доставить в больницу.

Но чтобы доставить пострадавшего в больницу, нужно было сначала переправить его на берег. А когда они его уложили, то оказалось, что кому‐то одному из них придётся остаться на острове.

— Всё в порядке! — махнула рукой Оля. — Плывите без меня.

— Ты не побоишься?

— Чего? — постаралась улыбнуться Оля. — Что вы за мной не вернётесь?

И она помогла столкнуть «Гортензию» с отмели у берега.

— Плывите скорей. Спасите дедушку.

И лишь когда судно оказалось на расстоянии нескольких метров от островка, Оля ощутила в груди тоскливое завывание. У неё даже возникло искушение позвать назад, но она его удержала. Нельзя быть такой трусихой. Сейчас дорога каждая секунда. Не станет она плакать и проситься назад, словно маленькая девочка. Она взрослая, местами даже пожилая женщина. И она всякого повидала на своём веку.

— Кто девяностые пережил, тому и на необитаемом острове будет не страшно.

И всё было бы ничего. Но всё дело было в том, что остров, невзирая на своё название, как раз был очень даже обитаем.

Впервые мысль о том, что на острове может находиться кто‐то ещё, помимо их компании, прибывшей на «Гортензии», мелькнула у Оли, когда они метались между деревьев в поисках Крошечки. Пару раз ей казалось, что за ними настойчиво наблюдают. А один раз она даже увидела между веток блеск чьих‐то глаз. Тогда она сумела убедить себя, что ей показалось. Но теперь Олю донимала мысль, а что, если не показалось?

— Ой, что же я наделала! — шептала она, прохаживаясь по берегу и ёжась от подступающей ночной свежести. — Зачем осталась?

Оля с тревогой посматривала на небо, которое начинало угрожающе темнеть. До разгара белых ночей было ещё далеко. Темнело по вечерам уже поздно, но всё же темнело.