Книга Наследники чужих судеб, страница 47 – Ольга Володарская

— И вам.

Она тяжело поднялась с крыльца и ушла в дом. Собралась восвояси и Оля.

— Разрешите представиться, Михаил Иванович Горобец. — Мужчина протянул руку, Оля вложила в нее свою и представилась. — Внучка Анны Никифоровны? Она про вас много рассказывала.

— Правда? Я думала, она забыла обо мне давным-давно.

— Она завещала вам дом. Разве это не говорит об обратном? — Михаил Иванович зябко поежился и застегнул пиджак. Одет он был не по погоде легко. — Разрешите, я провожу вас до дома? Время позднее, а в городе сейчас неспокойно.

— Неспокойно? — переспросила Оля. До этого она не думала об опасности.

— Происшествия будоражат психически неуравновешенных людей, а их в городе немало.

— Я узнаю Ольгино с новой стороны.

— С темной? — догадался он.

— Да. Мне всегда этот городок казался мирным. А тут, оказывается, совершались жестокие преступления.

— Как и везде. — Он поддержал Олю за локоток, когда она чуть не ступила в вязкую лужу. Рука у него оказалась сильной, хотя он был довольно худ, и классический пиджак хорошо на нем сидел только благодаря массивным плечикам. — Но Ольгино никогда не был мирным городком. В девяностых тут было несколько группировок. Сейминцы дрались с Мясниками из микрорайона, Затон с Военхозом. Объединялись только затем, чтобы пойти войной на городских. Я это время не застал, приехал в город позже, но видел уже бандитов. Была в Ольгино группировка Годзиллы. Она занималась угонами, разбоем на трассе М7.

— Судя по всему, она орудовала во времена моего детства?

— С конца девяностых и до две тысячи третьего. Годзиллу завалили (извините за жаргон) на День города. Пырнули ножом. Но кое-кто из его ребят решил отомстить за главаря, и начались разборки.

— Ужас какой!

— И да и нет. Когда эта криминальная войнушка закончилась, унеся с собой почти всех бойцов, в городе стало спокойнее. Если бы не это, я бы, наверное, из Ольгино уехал. У меня семья появилась, и я опасался за жизнь детей.

— Сколько у вас их?

— Двое. Это не считая тех, кого я учу уму-разуму в школе.

— Слышала, это вы привели туда Ванюшу. Вас нужно благодарить за то, что он начал не только говорить, но и читать, писать…

— Читает он по слогам. Пишет как курица лапой. А вот считает хорошо. Если бы мать с ним занималась, на чем я настаивал, Ванюша мог бы окончить коррекционную школу. Но Марфа ленилась, а я не мог уделять время только ее сыну, вот мальчик и застрял на уровне второго класса, хотя отучился четыре года.

— Моя соседка тетя Вера говорит, что Ваню можно привлекать к несложным ремонтным работам.

— Он прекрасно мастерит и может сосредотачиваться на деле. Но я бы вам не советовал его нанимать, как это делает тетя Вера.

— Почему?

— Вы красивая девушка, а Ванюша все же мужчина…

— Вы намекаете на то, что Пакет начнет ко мне приставать?

— Не называйте его так, прошу, — поморщился Михаил Иванович. — А имел я в виду несколько другое: Ванюша очень влюбчив. Он постоянно увлекается кем-то и докучает девушкам своим вниманием.

— Сегодня я обнаружила его возле своего окна. Ванюша явился, чтобы вручить мне цветы… Точнее, не мне, а Алене. Он спутал меня с теткой.

— Я плохо ее помню, видел всего пару раз: только в августе приехал в город, а в октябре она уже погибла, но, мне кажется, вы совсем непохожи.

— Мне тоже. Но некоторые ольгинцы с нами не согласны.