Книга Грешные святоши, страница 88 – Габриэль Сабо

Как только Фавро дошёл до подножия этой горы, пастор Реноден поспешил снизойти к рабу Божьему, и схватив с земли поломанный стул и погнутый детский горшочек, решил проявить свою добрую волю:

– Давайте я вам помогу, а то смотрю, вы уже еле справляетесь. Нужно поторопиться – ящики должны быть загружены в грузовик до вечера. Вы же не хотите, чтобы моления нуждающихся остались без ответа?

– Я бы не посмел, пастор.

После небольшой паузы на воду и хлеб, настала очередь загрузки ящиков. Пастор Реноден и сестра Жозефина отвели Фавро в небольшой сарай, расположенный за лазаретом. Отперев тяжёлый засов, сестра указала на три дюжины деревянных ящиков.

– Теперь грузите эти ящики в грузовик, стоящий у входа в Обитель. Я думаю, он уже подъехал – управьтесь максимум от сорока минут до часу, у водителя плотный график, а за его помощь мы платим ему лишь благословением.

– За такую оплату он должен быть более благодарным и учтивым.

– Хорошо, когда есть такие понимающие истинное значение вещей люди, как вы, Адриан. По сути, вы самый простой человек, которых по миру немало, подобно грязи. Трудитесь, подобно червю, за хлеб и воду, ощущая умиротворение и радость. Ведь что значат деньги – эти безликие бумажки? Что они значат, по сравнению с благодатью Творца Человечества?!

От демагогии пастора Ренодена инспектора Фавро чуть не разорвало на части. Он ненавидел его с каждой минутой всё больше и больше, а ещё больше ненавидел всю эту ситуацию, так как не мог даже и слова поперёк сказать, будучи вынужден слушать глубокомысленные учения духовного лица и периодически поддакивать. Но его настроение резко улучшилось, когда он преступил к ящикам, на крышках которых была нанесена та самая необычная эмблема. А ведь чтобы увидеть это пресловутое знамение, Фавро терпел всю эту гнусную работу! Он запомнил слова Габбаса, который был посредником в схеме речной контрабанды: «Какие-то словечки на латыни и что-то похожее то ли на факел, то ли на фонарь с крестом». Схожесть была ла лицо – но было ли прежним содержимое?

Перематывая в голове разговор Конте и алжирца, Фавро вспомнил, что ящики были помечены отметкой «хрупкое». Вытаскивая ящик за ящиком, к большому разочарованию Адриана, он не находил подобной отметки, несмотря на то, что ящики были одинаково тяжёлыми и слегка тарахтели при тряске. «Возможно, эту отметку ставили уже где-то в другом месте, может в доках. Есть только один способ это проверить».

И Фавро проверил, как бы ненароком уронив вертикальный ряд ящиков на землю. Но никакого звона или хруста битого стекла не последовало – зато визг и ругань сестры Жозефины звенела не хуже самого изысканного хрусталя.

– Какой же вы растяпа! Вы что, забыли, что перед вами не груда хлама, а посылки нуждающимся? Тише, спокойнее! Но в тоже время, не мельтешите и не копайтесь! Разве это так сложно?!

Под выговор сестры Жозефины, пастор Реноден кивал и улыбался, выводя из себя донельзя замороченного Фавро. Хвала небесам: с этой работой он управился намного быстрее, чем с горой старья, и только закончив, мокрый до нитки от работы и погоды, уселся на ступеньках крыльца, задымив сигаретой. Сестра Жозефина провожала грузовик, а пастор Реноден был не прочь выпить чаю на крыльце.

– И что там такого, чего нельзя достать в Америке, – проговорился от усталости и злости Фавро, не сразу поняв свою оплошность.